Темные глаза госпожи фон Адлерштейн под все еще прекрасными арками бровей сверкнули, но голос оставался спокойным, а тон холодным:

– Нет. Об этом не может быть и речи.

– Почему?

– Потому что это означало бы поставить под угрозу ее рассудок, а он и без того слабый, позволю себе заметить. Она привыкла к своему убежищу, к тем, кто ее окружает и заботится о ней. Ей там нравится, и до сих пор секрет хранили достаточно хорошо.

– Слишком хорошо, быть может. Простите, кузина, но я скажу вам то, что обязан сказать, даже если это покажется вам жестоким. Вы уже не молоды. Что станет с вашей подопечной, если с вами случится несчастье?

Она улыбнулась так похоже на внучку, что Альдо на мгновение почудилось: перед ним Лиза, только вот волосы поседели.

– Об этом не беспокойтесь. Распоряжения сделаны. Если я умру, Эльзе от этого не станет хуже. Ваш аргумент не в счет...

– Тяжело хранить подобную тайну. Не хотите разделить ее хотя бы со мной, ведь я так привязан к вам?

– Не сердитесь, Александр, но опять – нет, нет и нет. Чем меньше людей знает тайну, тем легче ее сохранить. Может быть, позже, когда я почувствую себя слишком старой, – добавила она, видя помрачневшее лицо гостя. – А сейчас не настаивайте. Бесполезно!

– Как вам угодно, – вздохнул Александр, поднимаясь с кресла. – Час поздний, мне пора возвращаться.

– Нам тоже! – шепнул Адальбер.

Правду сказать, тела обоих несколько одеревенели, но им удалось благополучно спуститься и вернуться в тайник, где был оставлен «Амилькар». Сев в машину, они не обменялись ни единым словом, и, вопреки ожиданиям Альдо, Видаль-Пеликорн не завел мотор.

– Ну? Ты что – не собираешься назад?

– Не сразу. У меня такое впечатление, будто комедия еще разыграна не до конца. Что-то меня беспокоит...

– Что же?

– Если б я знал! Я же сказал тебе: просто ощущение! Но когда со мной такое происходит, я предпочитаю дождаться финала.

– Отлично, – безропотно согласился Альдо. – В таком случае дай мне сигарету, мои кончились.

– Ты слишком много куришь! – отметил археолог, протягивая портсигар.

Они помолчали. Поднявшийся ветер разогнал облака, и небесный свод между верхушками елей, казалось, даже стал светлее. Через открытые окна в машину проникал свежий воздух, напоенный запахами леса и влажной земли. Смешиваясь с ароматом светлого табака и опьяняющим духом приключения, он ласкал обоняние Альдо. Морозини с наслаждением вдыхал, как вдруг раздался рокот автомобильного мотора, а чуть позже двойной луч фар осветил дорогу внизу. Адальбер с радостным восклицанием мгновенно завел мотор, но не стал включать фары.

– Посмотрим, куда нас завезут, – весело сказал он.

– Это же та машина, что была у замка. Зачем тебе ехать за ней? Ты же знаешь – она возвращается в Вену.

– Тебе не знакомы эти места, а?

– Нет. В Австрии я знаю только Тироль и Вену.

Тогда слушай. Пусть меня превратят в картонку для шляп, если эта машина направляется в Вену! Дорога на Вену осталась позади, и именно это меня и беспокоило. Я не отдавал себе в этом отчета, но мне показалось странным, когда этот малый, которого мы знаем под именем Александр, заявил, что прибыл прямо из столицы. Вспомни! Мы же ехали за ним, следовательно, он двигался из Ишля. И сейчас, вместо того чтобы проехать к Траунзеи Гмундену и спуститься в долину Дуная, он возвращается туда, откуда приехал. Вот почему я, ужасно любопытный, хочу разобраться. Уверен, ты тоже?

– Ну что ж, давай разбираться!

Маленькая машина с погашенными огнями выехала на дорогу и, соблюдая дистанцию, достаточную для того, чтобы остаться незамеченной, пустилась в погоню, держась за светом фар лимузина. С нарастающим возбуждением пассажир и водитель «Амилькара» следили за тем, как большой автомобиль взял курс прямо на юг, миновав Ишль, пересек обе реки, проехал еще несколько секунд, но уже погасив огни, – что едва не стало роковым для его преследователей! – и, наконец, добрался до открытых ворот какого-то поместья, где и исчез из виду. Шофер, видимо, отлично знал местность, потому что тьма стояла кромешная – никакого света, по которому можно было бы определить, где находится дом.

– История становится все более и более захватывающей! – сказал Адальбер, останавливаясь чуть дальше ворот. – Если это называется «вернуться домой», нам остается только отправиться спать.

– Погоди! Ворота не закрыли. Может, наша птичка залетела сюда лишь на время?

– Что ему там делать среди ночи?

– Ну, он-то знает что... Сколько отсюда до Вены?

– Километров двести шестьдесят...

Адальбер хотел было сказать что-то еще, но замолчал, навострив уши. В саду заурчал мотор лимузина. Он выехал из ворот, повернул налево, на мост, и удалился, не вызвав никакой реакции наблюдателей. Больше не было никаких сомнений: автомобиль возвращался к своему первоначальному маршруту.

– Вот теперь, думаю, можно ехать домой, – решил Адальбер.

Он тронулся с места и поехал вперед по узкой дороге, ища, где бы развернуться. Пришлось забраться довольно далеко, пока встретился перекресток, и, проезжая мимо ворот во второй раз, друзья обнаружили, что теперь они закрыты.

– Прием окончен, – весело бросил Альдо. – Завтра надо попробовать узнать, кто его устраивал.

– Это будет несложно. За воротами – одна из больших вилл, принадлежащих именитым семействам, составлявшим двор и приезжавшим исполнять свои обязанности, а заодно позаботиться и о собственном здоровье.

Когда друзья добрались наконец до отеля, церковные колокола пробили час ночи, но они были удивлены: вечер оказался так богат на события, что им казалось, сейчас куда более позднее время!

Несмотря на усталость, разволновавшийся Морозини долго не мог уснуть. В результате утром он открыл глаза только в половине десятого – поздновато для завтрака в номере. Наскоро, но энергично умывшись, Альдо спустился на первый этаж, где был накрыт «габельфрюштюк» – так австрийцы называют завтрак а-ля фуршет.

Не прошло и пяти минут, как он увидел Адальбера, появившегося на пороге с мутным взглядом и растрепанными волосами.

– Меня всю ночь терзали мысли о Габсбургах – прежних и нынешних, – вздохнул археолог, тщетно пытаясь подавить зевоту, – но ни до чего путного я не додумался. Кем, черт побери, может быть эта Эльза? Склоняюсь к мысли, что она – внебрачный ребенок. Но чей? Франца-Иосифа? Его жены? Его сына? Кофе! Побольше кофе, прошу вас! – воззвал он к явившемуся за заказом официанту.

– Двух первых – никоим образом. Она похожа на Сисси, значит, император тут ни при чем. Что же до прекрасной императрицы, ты сам слышал: этого не может быть! Зато мои подозрения легко соглашаются с кандидатурой эрцгерцога Рудольфа, поскольку, напоминаю тебе, я видел, как она положила цветы на его могилу в склепе Капуцинов.