— Джастин, замолчи!!! Иди в свою комнату!!! — ни разу в жизни мама не говорила со мной таким тоном. И не смотрела на меня так… отчужденно. Господи, неужели она готова поверить какой-то врушке с окровавленными ногами, а не родному сыну?!

— Эта шлюха сама соблазнила меня!!! Она с самого утра крутилась передо мной!!! Вертела своей задницей, трогала… — рыдания Ланы сделались еще громче, но теперь уже она оплакивала руины моих светлых чувств к ней. Всё, что я испытывал долгие годы, разбилось в один миг, как та самая фарфоровая ваза у неё в комнате. Теперь я не чувствовал к ней ничего, кроме отвращения.

— Мама, неужели ты ей веришь??? Ты думаешь, я пытался её изнасиловать???

— Джастин, ну-ка, марш в комнату!!! Не желаю пока ничего слышать!!!

— И не подумаю, пока ты не выгонишь эту мерзавку из нашего дома! Как ты смеешь так нагло лгать??? — я резко приблизился к Лане, чтобы в последний раз заглянуть в её бесстыжие глаза, но мать преградила мне путь, будто всерьез считая, что я могу причинить девушке физическую боль.

А ведь теперь я мог. Но только не физическую, это слишком просто. Душевную… Когда-нибудь я отомщу Лане Лэнг, заставлю её на своей шкуре прочувствовать, какого это, получить удар под дых от любимого человека. От того, кто долгое время находился на пьедестале, а потом с легкостью бультерьера, перегрызающего горло цыпленку, пустил тебя в расход…

Мы еще обязательно встретимся, Лана, и я научу тебя страдать!

Не оборачиваясь, громко хлопнул дверью, стремительно занимая водительское место в своем «мерине» и до упора выжал педаль газа. Возможно, запредельные скорости и помогут снять нервное напряжение, иначе меня разорвёт в клочья…

Я мчался по трассе, а перед глазами снова и снова всплывал взгляд мамы, который она устремила на меня, поднимая глаза с окровавленных ног домработницы. Мой самый родной человек увидел во мне монстра, чудовище, исчадье ада, способное на омерзительно страшный поступок. Она поверила ей, а не мне…

***

Резкий стук в дверь вырвал из омута мучительных воспоминаний.

— Джастин, сынок, ты где? — взволнованный голос доносился из коридора. Что ж, мама легка на помине. Я быстро преодолел расстояние между своим креслом и дверью, и открыл замок.

— Заходи, просто захотелось побыть одному!

Высокая статная женщина с волосами цвета вороньего крыла переступила через порог и остановилась. Несколько секунд она разглядывала меня, а затем приблизилась и неловко обняла за шею. Давненько между нами не было таких проявлений чувств.

— Джастин, я так рада за вас… Просто не передать словами! Я так хочу, чтобы вы поскорее подарили мне внучку. А, сынок? — мама подняла на меня полные мольбы глаза, как будто в этом вопросе всё зависело только от меня. Даже если бы я и хотел детей, вряд ли моя невеста модель на самом пике карьеры собралась бы рожать…

— Дай нам хотя бы сыграть свадьбу…

— Да, да, конечно! Я слишком тороплю события… Но не надо откладывать надолго! Скажи Натали, что она сможет вернуться к съёмкам, как только родит, это никак не повлияет…

— Мам… — мои губы растянула непроизвольная улыбка.

— Ох, ладно… Джастин, а кто рисовал этот портрет? Я в восторге! Сходство просто фантастическое!

— Лана… — на выдохе, одними губами, тихо ответил я, и глаза моей мамы моментально наполнились каким-то отчаянием, как будто к нам в комнату ворвался разлагающийся зомби.

— Мам, всё в порядке, — я бросил взгляд на часы. — Раз она до сих пор не подала на меня заявление в полицию за очередную попытку изнасилования, значит между нами и правда всё улажено. — За считанные секунды отчаянное выражение лица сменилось удивлением, а затем уголки её рта поползли вверх, одаривая меня теплой полуулыбкой.

— Ты не шутишь? Вы, правда, всё между собой уладили и помирились? И Лана не побоялась остаться с тобой один на один и нарисовать портрет? — «Ох, видела бы ты лицо художницы, во время наших сеансов рисования…» — хотелось ответить мне.

— Всё прошло более чем миролюбиво.

— Сынок, сегодня один из лучших дней в моей жизни! — мама одарила меня каким-то особенным теплым взглядом. Она не смотрела на меня так уже очень давно… Через несколько минут мы вернулись обратно к гостям.

Глава 16

POV. Лана

ОН. МНЕ. ОТОМСТИЛ. Такси остановилось около моего дома, но заходить внутрь не хотелось. Я сняла черные блестящие лодочки и босиком ступила на влажный после прилива песок. Подол шикарного платья утопал в невесомых песчинках, но мне было плевать. Всё равно, как только я приду и разденусь, это платье первым делом полетит в ведро. И туфли тоже. Не хотелось, чтобы хоть что-то напоминало мне об этом ужасном вечере.

Я осталась совсем одна. Мамы не стало два года назад — сердечный приступ стал причиной её скоропостижной смерти, разделив мою жизнь на «до» и «после». Помню, как за сутки до её смерти, мы полчаса разговаривали по телефону, обсуждая мои успехи в университете, а на следующий день её начальница растерянным голосом сообщила, что у мамы случился приступ прямо на рабочем месте. (После того инцидента с Джастином, Марта Коллинз устроила маму работать в дом к своей подруге в Лос-Анджелесе).

Я много раз спрашивала себя: «Зачем я это сделала?!». Зачем соврала, что Джастин пытался меня изнасиловать?! Но когда тебе пятнадцать, все воспринимается чересчур гипертрофированно. Тогда мне казалось, что это единственный способ устроить жизнь, что Марта Коллинз поможет несчастной и обездоленной, что я, наконец, смогу почувствовать себя счастливой…

И, хоть я тысячу раз убеждала себя, что не жалею о содеянном, на самом деле, в глубине души, меня терзал вопрос: «А что бы было, если бы мы с Джастином тогда всё-таки переспали?!». В тот день он так смотрел на меня, как будто… Как будто я действительно ему нравлюсь… Как будто я не нищая прислуга, а королева голубых кровей, и он готов сложить к моим ногам все сокровища этого мира… Но я не поверила, что такое возможно.

И теперь, шагая босыми ногами по влажному песку боль, стыд, отчаяние заполняли душу десятибалльными штормовыми волнами. У меня даже не было сил злиться на Джаса. Ну, неужели я всерьез могла подумать, что, такой, как он, может заинтересоваться мной?! Хотя вчера, лежа в его жарких объятиях в маленьком уютном номере посреди космических пейзажей Каппадокии, мне казалось, что может. Его руки словно электрический ток — достаточно было им ко мне прикоснуться, чтобы я зажглась, влюбилась, сгорела и погибла. Осталась только оболочка.

Хотелось поплакаться в жилетку, но у меня не было никого, кому бы я могла открыть свою душу.

Коллеги на работе только позлорадствуют, когда завтра утром прочитают в колонке светской хроники о помолвке самого завидного холостяка Лос-Анджелеса. Он будет стоять посреди своего роскошного особняка в обнимку с совершенной белозубой блондинкой и самодовольно ухмыляться, одаривая читателей презрительным взглядом. Меня передернуло. Это было больно. Глотая соленые слёзы, я вошла в дом. Завтра вечером состоится моя первая персональная выставка, и я должна собрать остатки воли, чтобы взять себя в руки…