И от Геннадия Щелканова — особенно.

Маша побежала по зебре, с опаской поглядывая на мигающий зеленый свет, но тротуар уже близко, она прошмыгнула в арку и побежала через двор. В следующем дворе остановилась отдышаться. Никакого внятного плана у нее не было, да что себе врать — вообще не было плана, просто ничего другого она не придумала, тело ее побежало само, и мысли, теснившиеся в голове, отошли на задний план.

А теперь вернулись.

Маша села на скамейку, спрятанную в зарослях ивняка и сирени. Наверное, это излюбленное место подростков из окрестных домов. Маша любила старый центр именно за эти уютные дворики, заросшие кустами и огромными деревьями, — она и сама выросла в таком дворике, и в детстве ей даже в голову не приходило, что настанет момент, и она будет сидеть в зарослях сирени и понимать, что идти ей некуда. Ну, то есть вообще.

Зазвонил телефон, и Маша вздрогнула — она ждала звонка и боялась его, но это звонил Генка, и Маша выключила телефон, спрятала в сумочку и беззвучно заплакала. То, что вернуться она не может, означало еще и то, что Генку она больше никогда не увидит.

В сумочке звякнула связка ключей, и Маша сжала ее в руке. Эту связку она обычно держала в сейфе, а уходя, зачем-то бросила в сумку, здесь были запасные ключи от офиса, от кабинетов, от сейфа. А еще здесь были ключи от квартиры Олега: она и сама толком не знала, зачем сделала себе дубликат, стащив на днях связку у Щелканова, — просто по старой привычке быть готовой ко всему на свете.

У Олега дома она была всего один раз — когда тот переезжал, и даже ее покоробило от вида убогого грязного коридора и толпы жутких маргиналов, слоняющихся вокруг. А сейчас Олег в больнице, и кто знает, сколько времени он там пробудет еще.

Решение пришло мгновенно. У Олега ее искать никто не станет. Она пересидит в его квартире и подумает, как ей быть. Зная характер Олега, Маша знала: голодная смерть ей там не грозит. А там, глядишь, она придумает, что делать дальше — тем более что именно на такой вот экстренный случай у нее есть план, но чтобы его осуществить, надо пару дней где-то отсидеться. Теперь уже возвращаться ей нельзя ни за что, совершенно очевидно, как и то, что обвинение в отравлении Олега будет в случае возвращения самой малой из ее проблем.

Маша пересчитала наличность — перед уходом она взяла из своего сейфа деньги, которые ей выделялись на оплату доставки воды и канцтовары. Наличности было немного, но это лучше, чем ничего, ведь обычно в ее кошельке денег было только на проезд. Маша почувствовала укол совести — брать деньги Геннадия было нехорошо, но тем не менее иного выхода все равно не было. И пусть денег мало, но на самое необходимое должно хватить, главное — добраться до безопасного места. Тем более что в ушах у нее небольшие золотые серьги, на пальцах три кольца, есть цепочка с подвеской и тонкий браслетик, все это можно обратить в деньги, как и дорогой телефон. А документы… Маша мысленно улыбнулась: работая с хакерами, такому-то пустяку нельзя не научиться.

Маша поднялась и направилась в сторону парка — там затеряться проще, а старыми дворами пройти центр города будет достаточно легко — плохо только, что каблуки мешают.

Реутов был вне себя. Ни одной приемлемой версии у него пока не нашлось. Предположение о происках застройщиков, высказанное полковником Бережным, не подтвердилось никакими фактами, Реутов сделал запросы по инстанциям — нет, не подавалась заявка на выделение земли, никто не интересовался. А ведь очень все было бы складно, если бы полковник оказался прав.

Осталась надежда на разговор с Генкой Щелкановым, но и тут не удалось ничего выудить, Щелканов не знал, у кого мог быть зуб на Олега. А то, что Олег был заражен первым и вирус получил с едой или питьем, подтверждала и экспертиза профессора Озарянского. Кто-то намеренно заразил Олега, вирус оказался в остатках мангового нектара, который Реутов изъял из его кабинета, и на стенках его чашки. Кто-то при помощи шприца добавил в пакет с нектаром вирус. Зараженным оказался и пакет, изъятый из холодильника, где сотрудники фирмы держали свои обеды. Остальные пакеты оказались чистыми. А это значит, что вирус в сок добавила либо секретарша, либо кто-то из сотрудников. Трое девчонок и программист, очкастый толстяк, который Реутову не понравился сразу, с первого взгляда. И то, что у него есть личные дела сотрудников, очень кстати, как и то, что есть данные паспорта парня, потерявшего ноутбук со странной игрой, которая совсем и не игра, как ему объяснили.

Реутов не играл в компьютерные игры и презирал тех, кто убивает время таким образом. Но теперь ему, похоже, придется вникнуть в эти вопросы, и Реутов мысленно порадовался, что теперь он знаком с Генкой Щелкановым, хорошим парнем, который сможет ему помочь в этом вопросе.

Запрос, поданный полковником Бережным относительно происхождения вируса, остался пока без ответа. Полковник пояснил, что сейчас идет комплексная проверка всех лабораторий, которые имеют отношение к производству сывороток или имеют в своих хранилищах какие-либо вирусы и оборудование, пригодное для синтеза.

Вполне вероятно, что маргиналов, проживающих в одном коридоре с Горчинским, заразили для того, чтобы скрыть преступление. Потому что единичный случай смерти от гриппа, да еще от штамма, которого не было в городе, да и вообще в мире уже много десятилетий, мог привлечь внимание, а так — вот они, все заболевшие, и поди узнай, кто там кого первым заразил. Да и разбираться ни к чему, кому интересна кучка алкашей и рецидивистов?

И ведь не стали бы разбираться.

Да, если бы не приятельница полковника Диана Макарова, приятная во всех отношениях тетка, которой ни за что не дашь ее сорока шести лет, тридцать семь — не больше, а она мать двоих вполне взрослых детей. Ну, это, конечно, наша старая традиция — выходить замуж очень рано, сейчас-то уже не так, но когда Диана была молода, это еще было актуально. Рано вышла замуж, рано родила детей — и вот дети уже взрослые, а она сама тетка вполне ничего, понятно, отчего полковник голову потерял. И она отлично готовит, ко всему.

Реутов ухмыльнулся: видеть Бережного в роли влюбленного очень странно, полковник — человек достаточно закрытый, о нем никто ничего толком не знал. Но когда рядом оказалась Диана Макарова, грозный полковник стал выглядеть как влюбленный школьник. И это было очень трогательно и необычно, и конечно же, Реутов рассказал об этом жене, но больше никому. Его уважение к Бережному было безграничным, и трепаться о его личной жизни было немыслимо.

А Диана сразу вызвала у Реутова симпатию и уважение. Есть такие женщины, при одном взгляде на которых начинаешь понимать, что — вот она, идеальная жена и мать, без грязи в прошлом и настоящем. К такой женщине относишься с почтением и считаешься с ее мнением. Реутов и сам женился на женщине примерно такого склада, но его Соня была другой — возвышенной, словно не от мира сего, а Диана Макарова твердо стояла на земле, и все, что она делала, было направлено на благо ее семьи — в том составе, как она ее понимала. А то, что частью своей семьи она считала и Генку Щелканова, немало удивило Реутова.