– Да, действительно. – Капитан невозмутимо кивнул. – Так вот, драконы были, но после эпидемии драконьей чумы ушли из нашего мира. Это случилось около ста лет назад, вскоре после того, как открыли Новый Свет, и ровно тогда Франкия расширила свои территории раз так в десять. Если вам в самом деле это интересно, возьмите книги по истории в городской библиотеке. Вы же умеете читать?

– Конечно умею. – Матильда почти обиделась. – Хотя этому тоже учат не здесь.

– Вы очень необычная женщина, Тиль. Не вешаетесь мне на шею, не пытаетесь занять место Агаты. Не знаете самых обычных вещей, но можете нарисовать громоотвод.

Матильда съежилась под внимательным взглядом капитана и прокляла свой длинный язык. Она знать не знает, кто такой этот капитан Драккар. Может быть, верный друг инквизиции? Или собутыльник мсье Маньяка? Твою же дивизию, вот она влипла…

– С обычной вы бы не стали разговаривать, Джеймс. Как видите, здесь их… – Она обвела рукой зал, полный девиц и клиентов. – И ни одна из них вам не интересна.

– Вы правы, с вами я чувствую себя живым. Снова.

– И со мной вы сможете стать очень богатым человеком. Делать то, что вам хочется. И я не буду вешаться вам на шею, строить глазки и лезть в вашу постель. Для этого всегда остается Жозефина, не так ли?

– Так, – кивнул капитан. – Что ж, тогда – друзья?

– И партнеры.

– И партнеры.

Капитан протянул Матильде руку, и она ее пожала, с удивлением отмечая, что сейчас мужское прикосновение не вызывает в ней никаких отрицательных эмоций. Мало того, пожимая руку Джеймсу, она впервые с тех пор, как проснулась в этом мире, почувствовала себя в безопасности.

Брийо, «Дом сбывшихся желаний»

Матильда

Ту ночь Матильда провела одна, следующую – тоже, хотя продолжить отношения с сэром Джеймсом Говардом в постели для нее не составило бы труда. Денег на выкуп контракта она тоже просить не стала, отчаянно хотелось сохранить дружбу в чистоте. Косые взгляды Жозефины она игнорировала, с разговорами не лезла, а спокойно занималась костюмами и декорациями для следующего шоу. На этот раз они с доном Сальваторе могли не торопиться, рисовать эскизы, заказывать ткани в лавке и даже нанять швей.

Именно за объяснением швеям, как кроить шаровары, Матильду застала переполошенная горничная:

– Мадам Мими! Вас срочно требует хозяйка! Сейчас же, в кабинеты!

– В рабочий кабинет? – не поняла Матильда.

– В кабинеты, где принимают самых важных гостей! Скорее, мадам, скорее!

Сердце оборвалось и повисло на тоненькой ниточке. Неужели снова Маньяк?! О боже, только не это!

Увидев, как Матильда попятилась, горничная шагнула к ней:

– Идемте же, мадам!

– Хорошо, идем… но я не одета для приема гостей!

Матильда оглядела простое серое платье с налипшими разноцветными ниточками – последствия работы в швейной мастерской.

– Неважно! Хозяйка сказала, в любом платье, только скорее.

Вздохнув, Матильда пошла за горничной. Отчаянно хотелось сбежать, вот только бежать было некуда. Не к капитану же Драккару в императорский дворец! Хотя… если отвлечь горничную и метнуться через кухню… а там – поймать извозчика… И плевать, что с собой нет ни гроша! Джеймс ей поможет, точно поможет… а пока…

– Что за важный гость? Ты его видела?

– Видела, конечно! Меня ж за вами послали и за шампельенским! Ох, какой важный мсье! Целый имперский маг! Да с помощником!

Матильда от облегчения чуть не споткнулась на ровном месте. Колени ослабли, в глазах на миг потемнело, так знакомо, что рука сама потянулась к карману, где ныне покойная Ольга носила экстренные таблетки.

– Вам нехорошо, мадам? – Горничная подхватила ее под локоть. – Вы так побледнели!

– Это от радости, – сказала чистую правду Матильду. – Идем скорее, я так его ждала!..

Дальше она, подобрав юбку, припустила впереди горничной. Откуда только прыть взялась! От нетерпения она чуть не снесла вазон со свежими розами около тех самых «кабинетов». Поддержала его и махнула горничной:

– Беги за шампельенским!

В комнату она вошла с бешено колотящимся сердцем, нашла взглядом мсье Товиля – самого лучшего, самого прекрасного человека на свете. Человека, который принес ей свободу!

– Ваша светлость, – поклонился ей нотариус, сияя довольной улыбкой.

– Светлость?.. Но… – Матильда от неожиданности растеряла все слова.

Нотариус же подошел, галантно склонился к ее руке и коснулся губами пальцев. Матильда машинально отметила прическу волосок к волоску, тонкий запах парфюма с ноткой можжевельника и подчеркивающий ширину плеч темно-синий, с искрой, камзол.

– У меня для вас печальное известие, – сказал нотариус, выпрямившись и все еще удерживая руку Матильды в своей. Тон его резко противоречил словам: никакой печали, исключительно радость. – Ваш муж скоропостижно скончался. Вы теперь вдова, княгиня.

Матильда чуть не села прямо там, где стояла. Ее удержал Товиль, привлек к себе и проводил к креслу.

– Какая трагедия… – пробормотала Матильда, едва удерживаясь, чтобы не пуститься в пляс. Нехорошо, даром что она видела супруга всего однажды, и он был пьян до белых глаз.

– Ужасная трагедия, ваша светлость. – Товиль сверкнул глазами и сделал знак помощнику: Матильда только сейчас заметила невзрачного молодого человека в сером, даже на вид похожего на записного сутягу.

Молодой человек почтительно поднес Матильде какие-то бумаги официального вида, из которых она выхватила лишь одно название: свидетельство о смерти.

– Ознакомьтесь, ваша светлость, – подсказал ей Товиль.

Кивнув, Матильда еще раз скользнула взглядом по бумагам, но ничегошеньки в них не разобрала ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Товиль, его помощник и пытающаяся слиться с обивкой кресла Жозефина терпеливо ждали.

От бесполезного дела разглядывания фиги в книге Матильду отвлекла горничная с шампельенским: она тихонько зашла, поставила все на стол и молча исчезла.

– Получается, я теперь вдова… – Матильда отдала бумаги обратно, помощнику нотариуса. – Княгиня – титул учтивости?

«Княгиня из борделя, почти принцесса цирка», – почему-то вертелось в голове.

– Разумеется, – кивнул Товиль, – однако вы урожденная дворянка. Я разыскал ваших родителей. Если позволите, я не буду вслух называть их фамилии. – Он обернулся к Жозефине, такой бледной и незаметной, что Матильда едва ее узнала. У бедняжки даже волосы потускнели, став из огненно-рыжих словно присыпанными пылью.

– Родителей? – переспросила Матильда, лишь бы что-нибудь сказать. Мысли метались, как взбесившиеся крысы по клетке. Вот уж чего, а встречи с незнакомцами, которых она в жизни не видела, ей не хотелось совершенно.