— Я вас отлично понимаю. Очень верные и правильные слова, господин Бэррин. Я по роду своей деятельности часто сталкивался с подобными проблемами. Увы. Да. Правда, у меня своя специфика. Ведь по сути я не покупаю все эти вещи, хоть и плачу за них деньги. Я ими не пользуюсь, скажем так, что почти всегда является непременным условием отрицательного влияния проклятой вещи на нового хозяина. Ну и кое-что еще, не будем углубляться в подробности, а…

— Кстати о плате! — на полуслове прервал его Грым, которого одновременно раздражало и веселило сложившееся положение, — Вы же не могли просто послать эту шкатулку Синекрылому. Ведь никто не гарантировал оплату. Вы ведь даже с ним не были знакомы.

— Да-да, все верно… — Продавец вновь поправил очки. В такие моменты он казался чуть моложе, как часто случается с немного несуразными личностями — подобная встрепанность и некоторая небрежность больше характерны для юных созданий. — Только оплата была произведена. Человек, передавший мне просьбу, расплатился полностью и довольно щедро, учитывая и мои услуги.

Если до этого у компании еще была слабая надежда, что эта шутка — какое-то недоразумение, то сейчас уже слабо верилось в такую возможность. Все же люди очень серьезно относятся к деньгам, вряд ли кто-то мог ошибиться на такую сумму, а в том, что шкатулка стоила дорого, сомнений не возникало.

— Что-то мне все больше и больше хочется поговорить с этим книготорговцем, — протянул Грым, — Как, говорите, его зовут?

Антиквар ничего такого не говорил, но послушно принялся вспоминать. Думал он долго, так что даже Ива заинтересовалась, что же это за имя такое, раз требуется столько времени, чтобы выудить его из памяти. «Одно из двух — или очень простое, или очень сложное», — мелькнула мысль. Вдруг торговец даже встрепенулся:

— Точно! Как же я мог забыть! Михэль. Именно! Ми-хэль! — по слогам и четко выговаривая каждую букву, произнес он, — Не помню, называл он фамилию или нет, но все звали его именно по этому имени, — Мужчина выглядел очень довольным.

— А вас? — ввернул Калли.

— Меня? — Брови приподнялись над очками.

— Да, — вежливо и равнодушно ответил эльф, — Как вас зовут?

— Простите, я забыл представиться, — на самом деле просто не было возможности, — меня зовут Арчибальд. Арчибальд Веем. Лучше просто по имени. — Он обаятельно и чуть смущенно улыбнулся. — Так привычнее.

Фраза отчего-то вызвала легкое замешательство у друзей, но потом они все же справились с этим внезапно и непонятно откуда взявшимся чувством и уточнили еще и про прежнего владельца шкатулки.

— Да-да, конечно. Эта замечательная вещица принадлежала одной даме. Орге Бернцы. Да-да, именно так ее звали. Она уже достаточно давно продала мне ее. Не помню уже почему. Вернее, пусть она лучше сама вам расскажет. Она живет… — Хозяин магазинчика подробно рассказал, как найти женщину, — Если, конечно, не переехала, но, думаю, там вам в любом случае скажут, где ее искать… Интереснейшая история была с этой шкатулкой, — вдруг мечтательно улыбнулся мужчина, — да-да, очень. Но лучше вам будет услышать ее от той, кто имеет куда больше прав, равно как и сведений. Я же могу что-то и напутать.

Парни попытались выспросить все же эту историю, но антиквар держался, загадочной улыбкой лишь разжигая интерес молодых людей. Скоро разговор застопорился, и стало ясно, что пришло время прощаться, тем более уже очень хотелось двигаться дальше.

— Кстати, еще одно… — Златко уже почти прошел половину пути до двери, но обернулся и пристально посмотрел на владельца лавочки. Выглядеть это могло I [робирающе, но Бэррину явно пока не хватало резкости в чертах лица и жесткости во взгляде для подобного эффекта, — В шкатулке лежала монета. Это вы ее туда положили или она прилагалась к шкатулке?

— Монета? — удивился мужчина. — Нет, — мотнул он головой, — я тут ни при чем. Очевидно, Михэль положил ее туда, я ее не осматривал, кроме как внешне, после того как он заплатил деньги. А что за монета?

Но Синекрылый пробурчал что-то невнятное, попрощался и наконец вышел из магазинчика. Его друзья последовали за ним.

На улице было свежо и тепло одновременно. Солнце еще не поднялось достаточно высоко и не жарило, а грело. Невыразимо приятное ощущение. Простое, понятное, привычное и от этого еще более замечательное. Вся компания невольно подняла лица, подставляя их солнечным лучам.

— Куда сначала? — поинтересовался тролль, — К книготорговцу или к этой тетке?

— Даме, Грым, даме, — поправил Бэррин, — Сначала, думаю, надо наведаться в книжный магазин. Ума не приложу, зачем этому Михэлю посылать мне такой подарок.

— Может, его попросила какая-то твоя поклонница? — невинно — очень-очень невинно — спросила Дэй.

— Какая еще поклонница? — возмутился Златко.

— Та-а-ай-ная! — в один голос провозгласили Ива и гаргулья. И засмеялись. Нет, самым что ни на есть гнусным образом заржали.

Бэррин скрипнул зубами, понимая, что девушкам было за что мстить.

— Зато какая оригинальная поклонница, — пришел на выручку другу Грым. — Такие подарки дарит… Видать, немало знает о нашем Синекрылом. Ха! Синекрылый, ты ее еще не видел, а уже бегаешь за ней, — И он тоже засмеялся. — Но ради девушки с таким воображением и хитростью стоит и напрячься, а?

Златко скривился еще больше. С надеждой посмотрел на Калли. То же сделали и все остальные. А эльф будто не замечал всеобщего внимания.

— А ты что скажешь, ушастый? — Грым толкнул Светлого в бок. Тот вздрогнул и удивленно посмотрел на тролля, — Что скажешь, говорю? — повторил тот.

— Какие у него необычные волосы, — честно сказал Калли.

Гром с этого чистого синего неба не поразил бы друзей так, как это высказывание.

— У кого? — попытался вникнуть в хитросплетения эльфийской мысли Грым, — Ушастый, ты вообще о чем?

Светлый немного похлопал ресницами, в свою очередь не понимая, что от него требуется.

— Я про этого Арчибальда, — Он старательно выговорил все звуки имени, — Волосы… совершенно потрясающие.

— Обычные волосы, — пожал грозными плечами тролль, — Пепельные.

— Да, — кивнул Златко, довольный переключением на другую тему, — Не самые часто встречающиеся, но все равно вполне естественные.

— О нет, — почти по-женски махнул рукой Светлый и даже скривил личико, — Я же эльф. Мы видим куда больше оттенков и нюансов цвета. Они не пепельные. Они… почти серебряные… Никогда бы не подумал, что в природе может существовать такой цвет.

— Но есть же те же эльфы, или феи… или еще какие тварюшки, в смысле существа, — вкрадчиво произнес Грым, жутко довольный злым взглядом, который получил от Калли, — Может, в нем какая-то необычная кровь есть.

— Может, — сквозь зубы проговорил эльф. И отвернулся. — Если мы собираемся до вечера еще куда-нибудь успеть, то предлагаю сдвинуться наконец-то с места.