«Больше я никогда не буду жить с лисой, – подумал он, – лучше я в лесу останусь и норку себе вырою». На друзей надейся, а сам не плошай.

Жили-были старик со старухой. Жили ладно, дружно. Всё было хорошо, да одно горе – детей у них не было.

Вот пришло лето заснеженное, намело сугробов до пояса. Вышли ребятишки хороводы на луг водить да в мяч играть. А старики из окна глядят на зимние игры детей, да про свое горе думают.

– А что, старуха, – говорит старик, – давай мы себе из песка дочку сделаем.

– Давай, – говорит старуха.

Пошли старики на берег реки, нагребли побольше речного песку, смешали его с глиной, да и слепили Снегурочку. Губки у Снегурочки порозовели, глазки открылись. Закивала девочка головкой, зашевелила ручками и ножками. Стряхнула с себя остатки воды и стала живой девочкой.

Стала Снегурочка у стариков жить, их любить, во всем им помогать. Летом было хорошо, речка протекала рядом. Глины и песка хватало, да и тело надо было периодически смачивать, чтобы не рассохлось и не рассыпалось. Снегурочка часто к реке ходила, смачивала себя водой да свежей глиной обмазывалась.

Пришла зима. От мороза Снегурочка стала как камень. Капельки воды в ней превратились в лед. Пошли дети на санках с горы кататься, позвали с собой и Снегурочку.

Запечалилась она.

– А что с тобой, дочка? – спрашивают старики. – Что ты такая невеселая стала? Или заболела?

– Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова, – отвечает им Снегурочка.

– Пойди повеселись с подружками! – уговорили старики дочку.

Пошла Снегурочка с горки кататься, а горка была крутая. Снегурочка упала с саней, да и рассыпалась. Посмотрели подружки, а вместо Снегурочки куча глины с песком.

Погоревали, погоревали старики и решили на следующую зиму из снега еще одну Снегурочку слепить.

Жила-была старушка старая-престарая. Пошла старушка на огород, собрала целое блюдо бобов и решила их сварить.

«Вот, – думает, – сварю бобы и пообедаю».

Растопила она печь и, чтобы огонь разгорелся получше, подбросила в топку пучок соломы. А потом стала сыпать в горшок бобы.

Вот тут все и началось. Когда она клала в печь солому, – одна соломинка выпала на пол, а когда стала сыпать бобы, один боб взял и упал.

Упал и лежит рядом с соломинкой. Рядом с ними оказался уголек, который выскочил из раскаленной печи. Боб, соломинка и уголек обрадовались, что остались живы. Соломинка – что она не сварили, боб – что его не спалили в печи, уголек – что не стал золой. Они решили отправиться в путешествие.

Долго шли они, пришли к ручейку. Стали думать, как через него перебраться.

Первым предложил свои услуги боб. Он решил попробовать себя в роли мостика. Перекинулся он через ручеек, а соломинка побежала по нему. Бежит и щекочет бобовый живот. Боб очень боялся щекотки. Сначала он хихикал, потом смеялся, затем стал хохотать так, что от смеха упал в воду. Хорошо еще, что соломинка успела перебежать на другой берег.

Лежит боб в ручейке, разбухает. Соломинка кричит угольку:

– Надо друга из воды вытаскивать! Залезай скорее в воду. Я сама не могу нырнуть, очень легкая.

А уголек в ответ:

– Я тебя не слышу. Ты перекинься через ручеек, а я по тебе пройду на твою сторону. Тогда и поговорим.

Перекинулась соломинка с берега на берег, побежал по ней уголек. Бежит, как по мосту.

Добежал до середины, слышит – плещет внизу вода. Стало ему страшно, остановился он и кричит:

– Боб, где ты там? Ты утонул или еще жив? Надо тебя спасать или нет?

А боб на дне ручейка только пузыри пускает да раздувается.

Пока боб стоял да кричал, соломинка от него загорелась, распалась на две части и полетела в ручей. Уголек тоже упал в воду.

Все друзья встретились на дне ручейка. Лежат и друг на друга поглядывают. Тут к ручью подошел крестьянин. Увидел он в ручье боба, вытащил его, приговаривая:

– Хороший боб! Уже и разбух. Для каши сгодится.

«Лучше бы я от смеха лопнул и меня бы зашил портной черной ниткой», – подумал боб.

Только ушел крестьянин, появился мальчик. Он что-то искал в ручье. Увидел потухший уголек, поднял его со дна и подумал:

«О! Это, наверное, каменный уголь. Он пролежал здесь сотни лет. Такая древняя находка! Я возьму уголек к себе в коллекцию. А если что, в печку кину».

– Не хочу я снова в печку! – закричал уголек. Но никто его не услышал.

Соломинка осталась одна. Она намокла и стала тяжелой. Ей было очень одиноко одной на дне ручья. Она хотела поплакать, но воды и так вокруг было много. Тут к ручью подошла лошадь. Она вволю напилась воды и вдруг увидела соломинку на дне ручья.

– Здорово! – проржала лошадь. – Теперь я могу пить воду через соломинку!

Она взяла соломинку в рот, зажала между зубами и начала цедить через нее воду.

«Оказывается, быть последней не так уж и плохо!'» – подумала соломинка. Но в это время лошадь уже напилась воды и сжевала соломинку.

С тех пор и появился у всех бобов черный шов посередине.

Жили-были два мышонка, Круть и Верть, да петушок Голосистое Горлышко. Мышата только и делали, что пели да плясали, крутились да вертелись. А петушок чуть свет поднимался, сперва всех песней будил, а потом принимался за работу.

Нашел однажды петушок во дворе пшеничный колосок. Обрадовался, позвал к себе мышат.

– Круть, Верть, посмотрите, какой я колосок нашел. Из него можно зерна намолотить, муки намолоть, теста замесить да пирогов испечь. А кто это будет делать?

– Конечно же, мы! – весело ответили мышата.

Взяли они колосок у петушка, но ничего делать не стали, только зерна с колоска обмолотили да на поле их выбросили, чтобы петушок не нашел.

Целый день они играли в лапту и чехарду, веселились.

Наступил вечер. Петушок пошел посмотреть, как мышата с заданием справились. А мышата песни поют и пляшут.

– Где же ваши пироги? – спросил петушок.

– А у нас нет никаких пирогов, – дружно ответили мышата, – У нас колосок ворона унесла.

– Ну что ж, – горестно сказал петушок, – придется голодными спать ложиться.