в боковой карман. — Вот тут объявленьица я написал, хочу попросить ребяток расклеить где-нибудь на столбах. Только успокойтесь, пожалейте себя!

Он оторвался от окна и зашагал к дому.

— Ребята! Ребятки!

— Иди! — вдруг струсил Левка.

— Сам иди! — огрызнулся Сережа.

Старик подошел к ним.

— А ну-ка, молодые люди! К вам поручение имеется. Не откажите старику: сбегайте повесьте объявления где-нибудь на людных местах. А? Живенько! — Он кивнул на окошко: — Жалко старушку, надо помочь ей как-нибудь…

— Мы… пожалуйста, — промямлил Сережа.

Левка протянул руку:

— Давайте! Мы сейчас… быстро. Айда, Сережка!

— Ну-ну, вот и молодцы!

Мальчики выскочили на улицу.

— Прочти-ка, чего тут? — сказал Сережа.

Левка развернул листок.

— Пять рублей! Ого! Сколько денег-то! За какого-то рыжего кота! Спятил он, что ли?

Сережа пожал плечами.

— Все спятили, — хмуро сказал он. — Может, все жильцы дадут. Мой отец дал бы тоже. На́ кнопки, держи.

— А где повесим? На людных местах надо.

— Пошли к кооперативу. Там всегда народ толчется.

Мальчики побежали.

— А другую бумажку на вокзале повесим — там тоже много людей, — запыхавшись, сказал Сережа.

Но Левка вдруг остановился.

— Тпру, Сережка, стой! Ведь мы же влипнем с этой штукой, как мухи в мед, влипнем! Ну и дураки! Вот дураки!

Сережа схватил его за руку:

— Бабушка принесет, да? И скажет про нас, да?

Левка, что-то соображая, яростно грыз ногти.

— Как же теперь быть? — заглядывая ему в лицо, спросил Сережа.

— Порвем, — топнул ногой Левка, — и в землю закопаем!

— Не надо, — сморщился Сережа, — все спрашивать будут… Опять врать придется…

— Ну и что — врать! В одно будем говорить!

— А может, бабушка принесла бы кота, и делу конец? Может, не рассказала бы про нас?

— «Может, может»! — передразнил Левка. Понадейся на старуху, а она подведет, разболтает по всему двору.

— Верно… — вздохнул Сережа. — Никак нельзя! Папа сказал: «Подлецы украли какие-то…»

— Здоро́во живешь, еще подлецами сделают! Пошли за угол, порвем и зароем под скамейкой.

Мальчики завернули за угол и сели на скамейку. Сережа взял бумажки и, комкая их в руках, сказал:

— А она-то опять ждать будет… Пожалуй, и спать не ляжет сегодня…

— Ясно, не ляжет… А отчего у ней сын-то умер?

— Не знаю… Болел долго… А еще раньше муж умер. Один кот остался, а теперь и кота нет… Обидно ей все-таки!

— Ну ладно! — решительно сказал Левка. — Не пропадать же нам из-за этого? Давай рви!

— Сам рви! Почему я должен? Хитер тоже!

— Давай по-честному: ты одну и я одну! Давай! Вот!

Левка разорвал объявление на мелкие кусочки.

Сережа сложил бумажку и медленно разорвал ее пополам. Потом схватил щепку и выкопал ямку.

— Клади! Засыпай покрепче!

Оба облегченно вздохнули.

— Не ругала бы нас такими словами… — беззлобно сказал Левка.

— А про стекло она все-таки никому не сказала, — напомнил ему Сережа.

— Ну и ладно! Надоело мне с этим возиться! Я лучше завтра в школу пойду. Там наши ребята в футбол играют. А то все каникулы зря пройдут.

— Не пройдут… Скоро в лагерь поедем. Там хоть месяц без неприятностей поживем…

Левка нахмурился.

— Пошли домой, что ли?

— А что скажем?

— Повесили, вот и все! Одно слово соврать только: «Повесили».

— Ну пойдем!

Старичок все еще стоял у окошка Марьи Павловны.

— Ну как, ребятки? — закричал он.

— Повесили! — неожиданно крикнули оба.

* * *

Прошло несколько дней. О Мурлышке не было ни слуху ни духу. В комнате Марьи Павловны было тихо. В сад она не выходила. То одни, то другие жильцы навещали старушку.

Каждый день Эсфирь Яковлевна посылала мужа:

— Миша, иди немедленно снеси бедной женщине варенья. Делай вид, что ничего не случилось, и не поднимай вопроса о домашних животных.

— Сколько горя на одного человека навалилось! — вздыхала мать Сережи.

— Да, — хмурил брови отец, — все-таки непостижимо, куда это Мурлышка делся? И на объявление никто не явился. Надо думать, собаки загнали куда-нибудь беднягу.

По утрам Сережа поднимался в мрачном настроении, пил чай и бежал к Левке. Левка тоже стал невеселый.

— Не пойду я на твой двор, — говорил он, — давай здесь играть!

Как-то вечером, сидя на заборе, они увидели, как в окошке Марьи Павловны тихонько поднялась штора. Старушка зажгла маленькую лампочку и поставила ее на подоконник. Потом, сгорбившись, подошла к столу, налила в блюдечко молока и поставила его рядом с лампочкой.

— Ждет… Думает, он увидит свет и прибежит…

Левка вздохнул:

— Все равно не придет он. Заперли его где-нибудь. Я бы мог ей овчарку достать: мне обещал один мальчик. Только я себе хотел ее взять. Хорошая собака!..

— А знаешь чего? — вдруг оживился Сережа. — Тут у одной тетеньки много котят родилось, пойдем завтра попросим одного. Может, как раз рыженький попадется! Отнесем ей, она обрадуется и забудет своего Мурлышку.

— Пойдем сейчас! — соскочил с забора Левка.

— Да сейчас поздно…

— Ничего… Скажем, обязательно, обязательно надо скорее!

— Сережа! — крикнула мать. — Спать пора!

— Придется завтра, — разочарованно сказал Левка. — Только с утра. Я тебя ждать буду.

* * *

Утром мальчики вскочили рано. Чужая тетенька, у которой кошка родила шестерых котят, встретила их приветливо.

— Выбирайте, выбирайте… — говорила она, вытаскивая из корзинки пушистые комочки.

Комната наполнилась писком. Котята едва умели ползать — лапы у них разъезжались, мутные круглые глазки удивленно смотрели на мальчиков.

Левка с восторгом схватил желтенького котенка:

— Рыжий! Почти что рыжий! Сережа, смотри!

— Тетя, можно этого взять? — спросил Сережа.

— Да берите, берите! Хоть всех берите. Куда их девать!

Левка сорвал с головы картуз, посадил в него котенка и выбежал на улицу. Сережа, подпрыгивая, торопился за ним.

У крыльца Марьи Павловны оба остановились.

— Иди первый, — сказал Левка. — Она с вашего двора…

— Вместе лучше…

Они на цыпочках прошли по коридору. Котенок пищал и барахтался в картузе. Левка тихонько постучал.

— Войдите, — отозвалась старушка.

Ребята боком протиснулись в дверь. Марья Павловна сидела перед раскрытым ящиком стола. Она удивленно подняла брови и вдруг заволновалась:

— Что это пищит у вас?

— Это мы, Марья Павловна… Вот рыжего котеночка вам… Чтобы вместо Мурлышки был…

Левка положил картуз на колени старушки. Из картуза выглянула большеглазая мордочка и желтый хвостик…

Марья Павловна нагнула голову, и в картуз быстро-быстро закапали слезы. Мальчики попятились к двери.

— Подождите… Спасибо вам, голубчики, спасибо! — Она вытерла глаза, погладила котенка и покачала головой. — Всем мы с Мурлышкой хлопот наделали. Только напрасно вы беспокоились, ребятки… Отнесите котеночка назад… Я уж так не привыкну к нему.

Левка, держась за спинку кровати, прирос к полу. Сережа морщился, как от зубной боли.

— Ну ничего, — сказала Марья Павловна. — Что же