– Ты просто пытаешься затащить меня обратно в спальню, – сказала она.

– И это тоже. Но я и в самом деле так думаю. По правде говоря, вчера ночью я немного нервничал.

– Ты нервничал?

– Да.

– Почему?

– Не был уверен, что у меня достаточно опыта.

Джейн с улыбкой опустила глаза и захлопала ресницами, водя пальцем по краю кружки.

– Что ж, немного практики тебе определенно не повредило бы.

– Ты предлагаешь мне свои услуги?

– Предлагаю? – Она вскинула на него глаза и кокетливо улыбнулась. – Да я сижу здесь уже битых десять минут, болтая с тобой о всякой ерунде, и жду, когда ты наконец догадаешься затащить меня обратно в постель.

Калеб вскочил в мгновение ока.

Пока он за руку вел Джейн по коридору, сердце у нее колотилось как сумасшедшее. По телу разбегались колючие мурашки возбуждения, у нее было такое чувство, будто она делает что-то запретное. Но на этот раз Калеб не стал спешить. Он уложил ее на кровать и принялся покрывать поцелуями. В конце концов добрался до ее уха и, легонько прикусив мочку, прошептал:

– Ты прекрасна.

– Повтори это еще раз.

– Ты прекрасна, ты прекрасна, ты прекрасна.

Он стянул с нее футболку, обнажив груди. Шторы в спальне были задернуты не до конца, и пробивающееся сквозь щель солнце обливало кожу Джейн жидким золотом. Калеб принялся целовать ее груди, не сводя с нее взгляда. Мимолетно коснувшись языком соска, он с улыбкой скользнул по ее груди вниз, к животу, медленно передвигаясь все ниже и ниже, пока не добрался до резинки трикотажных брюк. Так же медленно он начал спускать их вниз, отмечая свое продвижение поцелуями, пока не стянул совсем. Отбросив их в сторону, он взял ее ступню и принялся разминать.

– Я правильно понял, чего ты хочешь? – поинтересовался он.

– Это очень приятно, – простонала она, – но я имела в виду кое-что повыше.

Калеб переключился со ступни на лодыжку, потом принялся массировать икру.

– Здесь?

– Еще выше.

Его руки скользнули по ее ноге вверх, потом он наклонился и поцеловал нежную кожу внутри бедра.

– А теперь?

– Намного теплее.

Улыбка исчезла с его лица, теперь Джейн видела лишь его густую шевелюру. Она почувствовала, как Калеб сдвинул ткань ее трусиков, и ощутила прикосновение его теплого языка. Ее охватила дрожь.

– А вот теперь горячо, – прошептала она.

Откинувшись на подушку, Джейн пыталась унять лихорадочные мысли. Он сказал, что она прекрасна, напомнила она себе. И неоднократно. Он даже сказал, что она само совершенство.

Калеб не прекращал нежно и настойчиво ласкать ее языком, и очень скоро Джейн больше не могла думать ни о чем, кроме того, чтобы почувствовать его внутри себя. Точно прочитав ее мысли, Калеб вновь двинулся по ее животу вверх, на миг задержавшись у груди, потом добрался до ее губ и поцеловал. Ощутив вкус его губ, смешанный с ее собственным вкусом, Джейн едва не обезумела от желания.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, – прошептала она.

– Это приказ начальницы? – ухмыльнулся он.

– Да. Черт тебя дери, да!

Он стянул футболку и штаны. Одного вида его обнаженного тела в этом золотистом свете оказалось достаточно, чтобы довести ее до грани исступления. Когда Калеб подмял ее под себя, Джейн повернула голову набок, но он обхватил ее за подбородок ладонями и заставил взглянуть ему в зеленые глаза. И они показались ей бездонными омутами, и у Джейн вдруг возникло такое чувство, будто они были знакомы в другой жизни, будто все это время она ждала его здесь, в этом мире, чтобы обрести смысл жизни в его взгляде.

Когда он вошел в нее, с ее губ сорвался стон.

Прошлая ночь была безумной, горячечной и страстной, на этот же раз все было совсем по-другому. Сегодня утром он занимался с ней любовью так, как ни один мужчина до него. Она видела в его глазах желание, и он ни на миг не отвел от нее взгляда. Они достигли кульминации одновременно, и Джейн видела, как расширились зрачки Калеба, когда он кончил, однако же он продолжал не отрываясь смотреть ей в глаза, в то время как она, сотрясаемая дрожью, дугой выгибалась под ним. Когда волна наслаждения понемногу схлынула, он наклонился и поцеловал ее. А потом прошептал:

– Я люблю тебя.

Джейн не поверила своим ушам. Он что, только что сказал, что любит ее? Она вгляделась в его лицо, пытаясь разгадать его намерения. А он лишь улыбнулся, посмотрел на нее и снова повторил:

– Я люблю тебя, Джейн.

– Правда?

– Правда.

– У тебя просто временное помрачение рассудка. Потому что я старше тебя. Как ты это назвал? Зрелая.

Калеб вздохнул, скатился с нее и устроился рядышком, подперев голову рукой.

– Жаль, что ты не можешь увидеть себя моими глазами, – сказал он.

– И что я бы увидела, если бы могла?

– Ты увидела бы самую потрясающую, самую добрую, самую умную и самую красивую женщину, которую тебе посчастливилось встретить в своей жизни.

– А не кажется ли тебе, что ты пришел к выводу, что любишь меня, слишком скоропалительно?

– Мне – нет, – отозвался он. – Вот уж не знал, что нужно сначала выждать положенный срок, прежде чем признаваться кому-то в своих чувствах. Мне кажется, я понял это сразу же, как только тебя увидел, и до смерти перепугался. Но я не собираюсь всю жизнь жить в страхе.

Джейн вспомнились слова Грейс о том, что нельзя позволять страху занять какое-то место в своей жизни. И все же она не была уверена, что готова обнажить перед ним свое сердце. Калеб молод. Он может позволить себе действовать в любовных делах очертя голову. А Джейн – нет. Она отдавала себе отчет в том, что уже влюблена в него и этого не изменишь. Но почему-то от одной мысли о том, чтобы признаться в этом вслух, ей становилось не по себе.

– Ничего страшного, – сказал он. – Ты не обязана немедленно признаться мне в любви в ответ. Я потерплю. Скажешь, когда будешь готова.

– Я не ослышалась? – переспросила она и, протянув руку, провела ногтями по его обнаженной груди. – Да уж, не знаю, как насчет терпения, а самоуверенности тебе точно не занимать.

Калеб засмеялся:

– Когда самоуверенность – единственное, что у тебя имеется, без нее никак!

– Ладно, давай не будем торопить события. Посмотрим, как все получится.

Калеб наклонился к ней и снова поцеловал:

– Если вчерашняя ночь и сегодняшнее утро – это и есть твое представление о том, что значит «не торопить события», я только за. – Потом он неожиданно отодвинулся и взглянул на нее. – Меня немного беспокоит только одно.