Результат у них, как обычно, совпал, и оба подписали акт сверки — совершенно неофициальный, заполненный при помощи специального шифра. Если этот акт попадет в руки постороннего человека — тот, разумеется, ничего не поймет.

Девять пятьдесят.

Все по графику.

Закончив сверку, Лика запаковала деньги вместе с актом в мешок и убрала в сейф.

Левон Абгарович и Костян деликатно отвернулись, когда она набирала шифр сейфа.

— До завтра! — вежливо проговорила Лика, провожая посетителей до дверей.

Десять ноль-ноль.

Каждое утро люди Доктора, так же, как сегодня, привозили им наличку. Лика не знала, откуда берутся эти деньги, и не хотела знать. Зато она знала, что в их конторе эти деньги отмывались, они выплачивались как призовые в спортивном тотализаторе — и уже чистыми, отмытыми возвращались к Доктору.

И это устраивало обе стороны.

Система работала как часы.

Как часы.

Лика вспомнила стычку с Борюсиком.

Сегодня у нее все получилось, потому что она очень точно рассчитала время. Достаточно было ошибиться на две-три минуты — и Борюсик задушил бы ее.

Но все вышло.

Правда, Борюсик затаит ненависть и постарается ей отомстить… значит, нужно опередить его.

Нужно снова тщательно все продумать, рассчитать, воспользоваться тем, что она с точностью до минуты знает, когда и что происходит в их фирме.

Лика удивилась — откуда у нее такие неожиданные мысли? Откуда такая решимость? Что с ней происходит сегодня? Она словно стала другим человеком…

Работать к свекрови, тогда еще будущей, Лика пошла от полного отчаяния. Фирма, где она работала раньше, разорилась, их всех выгнали на улицу. У нее тогда были кое-какие полезные знакомства, она нашла работу бухгалтера довольно быстро, но пока искала, потратила все свои скудные сбережения. И платили на новом месте гораздо меньше, так что едва хватало на еду, кое-какие необходимые мелочи и оплату квартиры. Но через три месяца и эта работа накрылась медным тазом, потому что начальник уволил Лику первой. Тут уж нахлебалась она по полной, до сих пор, если вспомнить, руки трясутся.

Доживала в квартире последние дни, с ужасом ожидая прихода хозяйки. Платить было нечем. Из еды в доме была только гречневая каша, даже масло кончилось.

И вот, когда она возвращалась с очередного места предполагаемой работы, получив полный и окончательный отказ, Лика встретила знакомую. Знакомую из далекого прошлого, из их городка, которая жила там когда-то, но уехала гораздо раньше Лики. Звали знакомую Ника, они еще когда-то шутили — Лика, Ника…

Они столкнулись на улице, когда Лика пялилась в витрину кафе, не в силах отойти, до чего хотелось кофе. Со сливками и сахаром, а еще булочку с корицей. Нет, лучше с лимоном. Или с черничным вареньем. Но денег в кошельке было только на маршрутку. Ника окинула ее взглядом и все поняла.

— Пойдем! — сказала она и завела Лику в то самое кафе.

Когда прошел первый шок, то есть когда Лика выпила две большие чашки кофе и съела ужасающее количество булочек (никогда в жизни с ней такого не было ни до, ни после), Ника спросила, что она может для старой подружки сделать. А сделать она могла если не многое, то кое-что, потому что выглядела вполне преуспевающей, устроенной женщиной. Одежда, повадки говорили сами за себя…

— Мне нужна работа, — твердо сказала Лика, — очень нужна, и как можно скорее.

Ника задумалась и сказала, что есть одно место.

— Что-то типа кассира… — неуверенно произнесла она. — Но… там опасно. Есть криминал, и если честно — большой. Но если осторожно и не зарываться…

Она наклонилась и шепотом поведала Лике на ухо, в чем суть предлагаемой работы.

Лика думала недолго.

Здесь никакой работы в ближайшее время она не найдет, а тем временем хозяйка велит освобождать квартиру. Если продать кое-какие вещи, то, может быть, хватит денег на билет домой.

И что ждет ее дома? Вечно пьющий отчим. Мать, которая давно махнула на себя рукой, ничего ей не нужно, только бы оставили в покое. Все, считая Лику.

Да уж, они точно не обрадуются, если Лика свалится им как снег на голову.

— Я согласна, — сказала Лика.

Суть работы она уразумела быстро. Тут главное — внимательность и аккуратность, а этими качествами Лика обладала в избытке.

Ника велела сослаться на какого-то Владимира Ивановича, он, дескать, позвонит и ее рекомендует. Кто такой Владимир Иванович, Ника не объяснила, а Лика не спрашивала.

Как увидела свекровь, тогда еще будущую, впервые — так сразу захотелось бежать куда подальше. Но тут же вспомнила про долги и унизительные поиски работы, и мучительный голод, и грозящую нищету — и согласилась.

Елизавета Арнольдовна бросила на нее один только взгляд, а просветила, как рентгеном, она всегда говорила, что у нее на людей — глаз-алмаз.

— Работай, — сказала она, — проворуешься — урою.

И Лика работала — не вступая ни с кем в разговоры, тщательно себя контролируя, ни с кем не конфликтовала, больше помалкивала. С Елизаветой Арнольдовной сталкивалась нечасто. Видела ее сына Сергея — как на мужчину, на него и не смотрела — такой незаметный, молчаливый, безликий какой-то, не человек, а робот. Хотя и тут совсем не то: робот железный, несгибаемый, а у этого сразу видно, что внутри никакого стержня нету.

Прошло несколько месяцев, и Арнольдовна вызвала ее как-то к себе. Пока шла, Лика еле ногами двигала от страха — не иначе, как Борюсик нажаловался, у них уже тогда отношения плохие были. Но денег просто так он у нее не требовал, опасался.

— Садись, — сказала Арнольдовна, смотря на нее из-под насупленных бровей, — садись и слушай.

И замолчала надолго, так что Лика от страха чего только не передумала. Вроде бы никаких серьезных грехов за ней нет, а вдруг? С Арнольдовной никогда не знаешь, откуда гром грянет и неприятности посыплются.

— Вот что скажу, — заговорила наконец Арнольдовна, — девка ты старательная и работящая. Аккуратная опять же, работать умеешь. В дело вошла быстро. И вот у меня к тебе предложение: выходи за Сергея моего. Он парень неплохой, звезд с неба не хватает, зато не пьет и по бабам не шастает. А как войдешь в Семью, так будешь жить на всем готовом. Машину куплю, деньги платить тебе буду хорошие.

— Да зачем вам? — невольно ахнула Лика.

— А мне так спокойнее, — ответила Арнольдовна, — потому как знаешь ты много такого, что постороннему знать не положено.

И посмотрела так, что Лика поняла — попалась она крепко. Теперь даже если уволиться захочешь — не позволят. Найдут и… Арнольдовна на все пойдет.

— Ну, что скажешь? — спросила будущая свекровь. — Подходит тебе такой вариант?