– Я приглашенный консультант, – Ивана кивнула головой как бы в подтверждение своих слов. – И мне требуется определить кое-какие растения… Ну, – она сбилась с ученого тона, – как они называются и все такое…

– Я вообще-то лаборант, – девушка привирала, поскольку никаким лаборантом не была, а числилась садовником третьей категории, – это к специалисту надо.

– Очень хорошо, – сказала Ивана с достоинством, – и где мне его искать?

– Как выйдете отсюда, налево будет такой маленький розовый домик, – все так же сердито сказала девушка, – там он и сидит, специалист. Не в этой же духотище он будет париться.

Это она сердится на специалиста, что не ему, а ей приходится работать в теплице, поняла Ивана, а ведь, в сущности, чем плохо? Всегда тепло, зелень, даже когда снаружи темнота, холод и снег… разве что, если кому не по нраву вечное лето.

Специалист оказался немолодым и лысоватым и тоже в синем сатиновом халате. Он походил скорее на бухгалтера в средней руки конторе, и даже нарукавники у него были, черные, тоже сатиновые. Впрочем, отметила зоркая Ивана, ботинки у него были хорошие, добротные, и очки в дорогой оправе, а это уже очень много значит, когда хочешь составить впечатление о человеке.

Специалист сидел за столом, заваленном книгами, чьи названия были сплошь на латыни, и рассматривал в лупу сухой корешок с таким вниманием и интересом, что Иване даже стало завидно.

Ей пришлось кашлянуть, чтобы он отвлекся от своей работы.

– Мне сказали, вы можете помочь, – Ивана вдруг почувствовала робость, потому что специалист мог и отказать ей в ее просьбе, – определить растения. Ну, цветы. Я могла бы, конечно, цветочный атлас взять в городской библиотеке, но это долго, потому что я не знаю, где их там искать, понимаете?

– Давайте, – сказал специалист, не отрывая взгляда от растительного корешка.

– Что – давайте?

– Ваши растения, – он удивился непонятливости Иваны.

– У меня их нет… – Ивана торопливо полезла в сумочку за блокнотом, – только рисунки… Но я думаю… я старалась…

Она никогда не рисовала цветы, только платья, но ведь, в сущности, это одно и то же – только цветы уловляют пчел и бабочек, а платья – двуногих… И правда, специалист вовсе не смеется над ее рисунками, он рассматривает их с тем же доброжелательным интересом, с каким только что разглядывал свой корешок.

– Ну да, – говорит он наконец, – вот это – акант.

– Погодите, я запишу, – Ивана пишет название цветка на обороте квартирного счета, потому что ее блокнот лежит на столе у специалиста. Стол, машинально отмечает она, выглядит так, как будто на него сто лет подряд ставили кружки с горячим чаем, попутно проливая немножко… – Надо же, а я думала, что это люпин.

Специалист не сердится, и Ивана чувствует себя свободней.

– Что вы, это совсем другое семейство. Акант, он же медвежья лапка. Тропики, субтропики.

Ивана задумчиво разглядывает набросок. Акант ей решительно не нравится. Так себе растение. Ни красоты, ничего.

– А это?

– Молюцелла гладкая. Она же ирландский колокольчик. Теплолюбивое однолетнее.

– Не слишком красивый цветок, вы не находите?

– Дорогая моя, – специалист поднимает голову и смотрит на Ивану с тем же доброжелательным интересом, – некрасивых цветов не бывает. Ну как может такой шедевр природы быть некрасивым? Каждый в своем роде – совершенство. Да вы присядьте, что ж вы так, как на уроке, ей-богу.

– Спасибо, – говорит Ивана, – большое спасибо.

Усаживаясь на старый расшатанный стул, она вдруг чувствует, как устала, как ноют ноги в ботиночках, которые, страдая за убеждения, всегда покупает на размер меньше, чем требуется. Но вот как специалист угадал, что она устала, раньше, чем это поняла она сама? Наверное, он очень хороший специалист, раз замечает всякие не относящиеся к делу подробности.

– Наверное, приятно работать в таком почтенном месте? – Ей, Иване, очень хочется сказать ему что-то, польстить специалисту. – Все-таки более чем полуторавековая история…

– Почему полуторавековая? – обижается специалист. – Кто вам это сказал?

– Ну как же, вот в путеводителе написано… основан более полутора веков назад профессором Почаевским на базе старого сада монахов-тринитариев.

– Черт знает что пишут… Этому саду по меньшей мере на сто лет больше… И основал его никакой не Почаевский, хотя он тут работал, что да, то да. Его основал частный владелец, бусский воевода, граф Лайош Грабовец. Откупил участок у епископата, с аптекарским огородом, свое имение отдал под посадки… Очень просвещенный человек, между прочим. Интересовался ландшафтным дизайном, специалистов в Вену посылал, в Версаль… Тут великолепный каскад прудов был, великолепный… в войну разрушили, до сих пор не восстановили, жаль. Куда городские деньги идут, непо-нятно…

– И не говорите, – соглашается Ивана поспешно. – А вот этот? Это какой цветок? Василек, верно? И вот это – ну это просто, это хризантема. Белая хризантема, так и запишем. А это вот что?

– Плющ.

– Не хмель?

– Нет-нет. Видите, совсем другие листья. И, кстати, совсем другая символика. Хмель – безумие… радость жизни… буйство. А плющ – траурное растение.

– Кстати, насчет символики, – Ивана рада, что разговор на эту тему зашел сам собой. – Одна моя знакомая… ну, неважно… врала, что есть такой язык цветов. Что можно составлять целые послания, если знаешь – как.

– Почему – врала? – Он опять поднимает глаза и смотрит на Ивану, глаза у него то ли серые, то ли зеленые, увеличенные очками. – Язык цветов и правда существует… вернее, существовал. Каждому цветку приписывалось свое символическое значение. Но он, конечно, подзабыт. Кому в наше время нужно столь сложное изъявление чувств? Но это как бы… вне области научного знания. Это куртуазный язык. Тайный язык влюбленных. Шифр. Ну, хм… признаваться в любви, назначать свидания или там, напротив, давать от ворот поворот… Он больше ни на что не годен, честно говоря.

– Вы думаете? – задумчиво говорит Ивана. – Ладно, положим. А где можно узнать про этот самый язык цветов? Поподробней?

– В городской библиотеке наверняка что-нибудь есть. Только зачем вам?

– Я хочу проверить одну теорию, – говорит Ивана, и специалист смотрит на нее с уважением. – А это что?

– Лядвенец.

– Вы что, шутите?

– Да нет, он и вправду так называется, – у него хорошая улыбка, – лядвенец рогатый, семейство бобовых. Кормовое и декоративное растение. Хороший медонос. Это вы сами рисовали?

– Да… Я хотела сами цветы, но их нельзя. Следователь говорит, это улики.

– Очень неплохо, знаете ли.

Улики специалиста не интересуют. Он живет в мире, где нет места убийствам и следователям.