Из переговорного устройства снова донесся звонок, и из гостиной выбежала Глория – открывать дверь. Прибыли двое офицеров в штатском, один сержант в форме и инспектор. Эти времени зря не теряли: перебросившись парой слов с младшим офицером, офицеры ушли по направлению к студии. Инспектор направился в гостиную, а сержант повернулся к нам.

– Кто еще находится в доме? – спросил он. Я пожала плечами. Глория удовлетворенно ухмыльнулась: наконец-то представился случай поставить меня на место.

– Джетт в гостиной вместе со своим менеджером, мистером Клейнманом, – отвечала она. – Мистер Уэбстер, который пишет биографию Джетта, должен сейчас быть или в своем кабинете, или в спальне. Мисс Спенсер, сожительница Джетта, в спальне у себя наверху.

– Спасибо, – удалось вставить офицеру. Он торопливо записывал, стараясь ничего не выпустить. – А вас, дорогие леди, зовут?..

– Я Глория Сьюард, помощник и секретарь Джетта. А это Кейт Брэнниган, – небрежно прибавила Глория, показывая, что моя персона не представляет никакого интереса и упоминается исключительно для ровного счета. Я промолчала: придет время, и я назову свою профессию. Когда полицейские узнают, что я частный сыщик, они постараются отстранить меня от расследования, а к этому я пока не была готова.

Сержант кончил записывать и спросил:

– Это все?

Глория собралась с мыслями, вспоминая, и вдруг ее рука подлетела ко рту – никогда бы не подумала, что кто-то еще пользуется этим жестом!

– Ах да, еще Мики! – виновато добавила она. – Извините, пожалуйста. Мики Хэмптон, продюсер Джетта. Он, скорее всего, в студии, в подвале.

– Ничего страшного, – ободряюще сказал сержант, – я понимаю, что трудно запомнить столько людей, к тому же сейчас так поздно. Вы, я вижу, в сильном шоке, но все же вынужден вас предупредить – мы собираемся провести беседу с каждым, причем как можно скорее. Леди, кто-нибудь из вас не мог бы созвать всех вместе?

– Я схожу, – вызвалась я. – Глории сейчас нужно пойти к Джетту.

В ответ Глория одарила меня испепеляющим взглядом, но ответить ничего не смогла, потому как только что сама же отрекомендовалась его бессменным помощником. Полицейский согласно кивнул, Глория кратко объяснила мне, где искать. Я подумала, что Джетт, уж конечно, запряжет меня в расследование убийства, ну а раз придется этим заниматься, лучше самой понаблюдать, как отреагируют домочадцы на трагическое известие.

В первую очередь меня по понятным причинам интересовала реакция Тамар. Неизвестно, что творилось в колкаттской усадьбе последние полтора месяца, но труп внизу о чем-то говорил. Приезд Мойры далеко не всех воодушевил так же, как Джетта, и как минимум один человек приложил все усилия, чтобы вернуть status quo ante[4]. (Обожаю латынь – язык юристов. Иногда он удивительно точно описывает обстоятельства.) И пусть даже Джетт и Мойра больше не были возлюбленными, вряд ли от сосуществования с бывшей подругой Джетта Тамар получала массу удовольствия.

Я стукнула кулаком в дверь спальни и, не дожидаясь ответа, вошла. И сразу же заметила, что это не общая спальня Тамар и Джетта, а единоличное владение Тамар. Комната выглядела так, как будто в ней ночуют по крайней мере с десяток гостей. В углу мерцал экран телевизора, и даже при его тусклом свете было заметно, что отделана белым с золотом, а по стенам развешаны удивительно безвкусные натюрморты с фруктами и мертвыми фазанами. Единственным парaлелепипедом среди изогнутой мебели в стиле Людовика Пятнадцатого был телевизор. Одним словом, если бы меня вдруг поселили в эту комнату, я бы стала спать в ванной.

Тамар лежала на кровати, – тут стояли две одинаковые сдвинутые кровати, – и смотрела по видео «Девять с половиной недель». На голове у нее были наушники, и она не услышала, как я вошла. Ей было не до меня и вообще ни до чего, так она была поглощена Микки Рурком и Ким Бэсинджер. Я подошла ближе и заслонила изображение, и тогда она наконец обратила на меня внимание: стянула наушники, включила лампу и грубо поинтересовалась:

– Ну чего? Какого хрена врываешься ко мне в спальню?

– Прости, пожалуйста, что пришлось тебя побеспокоить, – фальшиво извинилась я.

– Да уж! Ну хорошо, что тебе тут надо?

– К сожалению, у меня плохая новость.

Тамар откинула светлые волосы с лица и вздохнула.

– Понятно… На этот раз он все-таки решился. – Тамар встала с кровати и драматическим жестом распахнула шкаф. – Если я здесь больше не нужна, – что ж, я уйду! – Тут она повернулась ко мне и закричала: – Ты-то зачем тут ошиваешься? Радуешься, да? Интересно тебе наблюдать да? Зачем он тебя прислал? – У нее кончилосъ дыхание, и она замолкла.

– Нет, Тамар, на этот раз ты не угадала. Меня прислал не Джетт, а полицейские. Они хотят, что бы ты сошла вниз.

– Полицейские?! – Тамар вытаращилась на меня с неподдельным непониманием. – Какие полицейские?

– Я же тебе объясняю, произошла страшная вещь. Мойра мертва.

Я как будто нажала на кнопку заморозки – Тамар так и застыла в неподвижности. Впрочем, очень скоро ее рот искривила усмешка.

– Господи, какой позор! – саркастически произнесла она. – Значит, она так и не прекратила своих глупостей и не соскочила с иглы!

Вопреки распространенному мнению о блондинках, Тамар была отнюдь не кретинкой. И если она замешана в убийстве, она ведет себя абсолютно правильно, – тут я отдала ей должное.

– Нет, Тамар, дело не в наркотиках. Мойру убили. Прямо в репетиционной.

Ее лицо стало ярко-красным.

– Я… я не понимаю, – еле слышно прошептала она.

– Я и сама больше ничего не знаю. Я заехала проведать Джетта, он захотел позвать Мойру и обнаружил тело, и мы вызвали полицию. Полицейские сейчас внизу, ждут. Спускайся к ним. Все собираются в голубой гостиной.

Тамар мерзко улыбнулась, и если раньше испытывала к ней хоть какую-то симпатию, сейчас все теплые чувства мигом улетучились Я повернулась, чтобы выйти.

– Погоди, – остановила меня Тамар, – ты знаешь, кто это сделал?

Я покачала головой.

– Я? Нет. Это же полицейские проводят расследование. И сейчас, между прочим, они зовут тебя, – добавила я, выходя. И, не оборачиваясь, спустилась вниз.

Снова зазвонил звонок переговорного устройства, но на этот раз с посетителями стал разговаривать полицейский, стоявший у двери, и я, не задерживаясь, пошла прямо в подвал. В подвале оказалась большая железная дверь, над которой горел красный фонарь. В компьютерных играх это обычно означает предупреждение об опасности, но сейчас я как-то не боялась, что попаду в лапы к чудовищу-андроиду, и уверенно вошла. А зря!

За дверью располагалась студия звукозаписи. Стены и потолок были обшиты звуконепроницаемым материалом; почти все помещение было заставлено инструментами и аппаратурой. В дальнем конце комнаты я заметила стеклянную стену, за которой сидел, сгорбившись у музыкального центра, какой-то человек. Он был полностью поглощен тем, что вслушивался в звуки, доносившиеся из динамиков – тяжелые басы, отдававшиеся в голове. Изо рта у него торчала сигарета.