Холмс помолчал немного, потом встал, передал мне револьвер и подошел к Кейну.

– Разумеется, вы должны выстрелить в нашего гостя, как только вам покажется, что он хочет напасть на одного из нас, – предупредил сыщик. – Уверен, что вы не промахнетесь.

Мне определенно не нравилась идея отпустить Кейна на свободу, но я был настолько испуган, что решил не показывать наших с Холмсом разногласий и держать свои сомнения при себе. Мой друг всегда поступал по-своему, и я лишь отвлек бы его своими возражениями. Меж тем злобное чудовище могло бы воспользоваться заминкой.

Холмс снял наручники, сделал шаг назад и показал рукой на дверь.

– Уходите, – сказал он. – Но помните о нашем договоре. Мне нужно кое-что подготовить к визиту в логово вашего создателя. Если вы окажетесь хорошим проводником, я постараюсь не вмешиваться в ваши дела в Ротерхите. Но помните, – он предостерегающе помахал пальцем перед носом Кейна, – это вовсе не означает, что я не буду наблюдать за вами. Если я узнаю, что вы переступили черту и стали представлять угрозу не только для других банд, но и для невинных людей, то непременно отыщу вас и уничтожу. Вы все поняли?

Кейн чуть заметно наклонил голову и оскалил зубы. Я так и не уяснил, было ли это проявлением угрозы или попыткой вежливо улыбнуться. Возможно, гримаса выражала и то и другое.

– Я понял, что вы попытаетесь это сделать, – ответил он. – Сколько времени вам нужно на подготовку?

– Возвращайтесь сегодня в девять вечера. Со мной будет еще несколько человек.

– Полиция?

В голосе Кейна явно слышалось сдерживаемое рычание.

– Нет, – успокоил его Холмс. – Частные лица. Но можете не сомневаться, у них хватит сил, чтобы справиться с теми существами, которых мы там найдем.

Кейн кивнул, и на его морде снова возникла полуулыбка-полуоскал.

– Сила им понадобится, – сказал он и через мгновение уже сбежал вниз по лестнице.

Как только Кейн ушел, Холмс с явным облегчением опустился в кресло. Он набил трубку и раскурил ее от спички.

– Крайне неприятный тип, Ватсон, – заявил он. – Только глупец станет спорить со столь очевидным фактом. Стоять лицом к лицу с этим чудовищем, разговаривать с ним…

– Никогда не видел ничего подобного, – признался я.

– Кошмарное существо, – согласился он. – Подобное зрелище можно выдержать, лишь выкурив трубку опиума, которым промышляет наш гость.

– Он промышляет не только этим, на его счету множество преступлений, – заметил я. – Странно, что вы позволили ему уйти.

Холмс пожал плечами:

– Разве у меня был выбор? Доверия к нему я испытываю не больше, чем удовольствия от его вида. Но ставки в этой игре слишком высоки, и мы должны воспользоваться любым преимуществом. Подозреваю, что с той минуты, как мы спустимся в подземелье, за наши жизни никто не даст и ломаного гроша, однако мы обязаны рискнуть. Как знать, что задумал создатель этого ужасного существа? Кто он – сумасшедший, чьи идеи превышают его скромные возможности, или, что гораздо хуже, человек, способный воплотить в жизнь свои чудовищные замыслы?

– Сыворотка, позволяющая изменять тело в соответствии с условиями среды? Я не могу в это поверить.

– По правде говоря, я тоже не могу. Но если мы оба ошибаемся, последствия будут катастрофическими.

Он устроился в кресле удобнее и умолк, несомненно представляя себе действие подобного препарата. Какой хаос начнется, если позволить этому средству появиться на свет!

Я сел в кресло напротив и достал сигарету. В кого превратился бы сам Холмс, если бы попробовал это снадобье? В существо с раздувшимся черепом и огромным мозгом, возвышающимся над широкой грудью с наполненными табачным дымом легкими? Эта картина, несмотря на серьезность положения, заставила меня улыбнуться.

– А как будете выглядеть вы? – спросил он, врываясь в мои фантазии. – Большое сердце и вместительный желудок?

– Успокойтесь, Холмс, – ответил я. – Я ничуть не хотел вас обидеть.

Мне не хотелось спрашивать, как он догадался, о чем я думаю. Это был его обычный трюк, и я неоднократно на него попадался, но сейчас решил не доставлять ему подобного удовольствия.

Внезапно я вспомнил, чем занимался большую часть дня.

– У вас талант угадывать простейшие мысли, Холмс, – начал я, – но вы даже представить себе не можете, как много я могу вам рассказать!

– Ваше расследование проходит успешно, не так ли? – отозвался он.

Признаюсь, в этот момент я испытал некоторое разочарование.

– Мое расследование?

– Совершенно очевидно, что вы изучали обстоятельства дела. Вас не было дома целый день, так что вы, вне всякого сомнения, решили проявить свои дедуктивные способности.

– Только потому, что вы в последнее время вели себя на редкость самодовольно!

Холмс насмешливо приподнял брови, а затем улыбнулся.

– В последнее время? Мой дорогой Ватсон, вам лучше, чем кому-либо еще, известно о перепадах моего настроения. Прошу простить меня за мое недавнее поведение. Я мог бы заверить вас, что впредь не позволю себе ничего подобного, но мы оба прекрасно знаем: мне не по силам будет сдержать это обещание.

Миролюбивое настроение Холмса разозлило меня еще сильнее. Я только собрался сразиться с ним, а он тут же признался в своей неправоте. Если и есть на свете лучший способ обезоружить противника, то он мне неизвестен.

– Вы самый невыносимый человек из всех, кого я знаю.

– Значит, я превосхожу других во всех отношениях, – рассмеялся он. – Но хватит об этом. Расскажите о своих приключениях.

Продолжать пикировку не было никакого смысла, и я выложил на стол папку с рукописью Прендика и бумаги, которые передал мне Митчелл.

– Ватсон, – объявил Холмс, как только я закончил рассказ, – если я когда-нибудь скажу, что вы не волшебник, вспомните этот день. Вы весьма преуспели сегодня.

Несмотря на недавнее раздражение, я не мог не обрадоваться его похвале.

– Должен признать, что сильно сомневаюсь, удалось ли мне продвинуться хоть на шаг, – возразил я. – Тайна по-прежнему покрыта мраком, и он лишь сгустился.

– Это в самом деле темная история, – согласился Холмс. – Но вам посчастливилось собрать сведения, которые прольют свет на некоторые вопросы. Можно сказать, что вы дали мне все необходимое для окончательных выводов.

– Вы сказали «окончательных»?

– Разумеется. Смерть Прендика с самого начала меня не удовлетворила.

– В каком смысле она могла вас удовлетворить?

Едва ли это слово было уместно в данном случае.

Холмс тяжело вздохнул, заметив мое недоумение: