«Воспоминания, – думал Джордж, сворачивая на подъездную аллею к своему дому, – воспоминания…»

В ту ночь Бетси поставила ему ультиматум:

– Скажи Изабель, что разводишься с нею, как и обещал, или заплати мне двадцать пять миллионов долларов за то, чтобы я осталась с Робом и держала рот на замке. Ты миллиардер, ты можешь себе это позволить.

И именно тогда, по пути на вечеринку, Изабель с сияющими глазами поведала ему, что она на четвертом месяце беременности близнецами.

– Я ждала момента, чтобы сказать тебе об этом, Джордж. После четырех выкидышей я не хотела еще раз тебя разочаровывать. Но четыре месяца – это важная веха. Через пятнадцать лет ожидания и молитв мы наконец-то станем настоящей семьей.

– О боже мой, – только и смог он ответить. – О боже мой.

«Я был в восторге и ужасе, – думал Джордж. – Я спрашивал себя, как я вообще мог связаться с Бетси, женой моего лучшего друга».

Все началось в Лондоне. Джордж прилетел туда на деловую встречу с директором европейского отделения сети ресторанов быстрого обслуживания, которую Кёртис-старший основал в 1940 году. Роб и Бетси Пауэлл в это же самое время находились в Лондоне и тоже остановились в отеле «Стэнхоуп», в соседнем номере. Роб на одну ночь улетел в Берлин.

«Я сводил Бетси поужинать, затем, по возвращении в отель, она предложила выпить в моем номере по коктейлю перед сном, – вспоминал Джордж. – В ту ночь она так и не ушла к себе». Это и было началом их романа, длившегося два года.

«Мы с Изабель отдалялись друг от друга, – думал Джордж, паркуя машину перед домом. – Она участвовала в разного рода благотворительных мероприятиях, а я мотался по всему миру, открывая новые точки. Когда я был дома, то не хотел ходить с нею на благотворительные обеды. Потому что всякий раз, когда Роб уезжал, мы с Бетси встречались где-нибудь. Но через год страсть начала угасать. Я увидел наконец, что она манипулирует мною. А потом понял, что не могу от нее избавиться. Она постоянно требовала от меня развестись с женой. А на том празднике Изабель рассказала подругам о своей беременности. Когда Бетси это услышала, то поняла, что развода не будет, и сказала мне об этом. Вместо развода она потребовала от меня двадцать пять миллионов долларов за молчание. «Ты можешь позволить себе это, Джордж, – заявила она с улыбкой. Вокруг было множество людей, однако этого разговора никто не слышал. – Ты миллиардер, ты даже не заметишь отсутствия этой суммы. Иначе я скажу Изабель о нашей связи. Возможно, от потрясения у нее снова случится выкидыш».

Джордж вспомнил отвращение, испытанное тогда. «Если ты скажешь Изабель или кому-либо еще, Роб разведется с тобой. – Он с трудом смог найти подходящие слова. – И я знаю, что, согласно вашему брачному договору, ты останешься почти ни с чем».

Бетси улыбнулась еще шире. «Я знаю, что этого не будет, Джордж, потому что ты заплатишь мне. И я буду дальше счастливо жить с Робом, а ты и Изабель будете воспитывать своих долгожданных близнецов».

Все с той же улыбкой она выслушала ответ Джорджа: «Я заплачу тебе, Бетси, но если ты хоть слово скажешь Изабель или кому-либо еще, я убью тебя, клянусь».

«Вот и договорились», – отозвалась Бетси, подняв свой бокал и звякнув им о бокал Джорджа.

И вот, двадцать лет спустя, Кёртис вспоминал все это, вылезая из машины у крыльца своего дома. Его мысли снова обратились к Лори Моран, которая объясняла ему, что еще требуется от него на съемках.

– А потом мы снимем, как вы и Алекс Бакли сидите вместе, и он расспрашивает вас об общем впечатлении, которое на вас произвела вечеринка, а еще – о Бетси Пауэлл. Возможно, вы что-то можете поведать о ней. Насколько я понимаю, вы были близким другом Пауэллов и часто виделись с ними на светских мероприятиях.

«Я сказал Моран, что чаще видел Роба в гольф-клубе, чем на светских встречах вместе с его женой», – думал Джордж, поднимаясь по трем ступеням на крыльцо очаровательного кирпичного дома, который он и Изабель купили двадцать лет назад. Он помнил, как архитектор явился к ним с шикарными рисунками особняков, где входной холл был настолько велик, что там можно было устраивать каток, а двойные лестничные пролеты вели на балкон, «где вы сможете разместить целый оркестр».

На это Изабель ответила: «Нам нужен дом, а не концертный зал».

И теперь у них был дом – просторный, но не подавляющий размерами, уютный и теплый.

Джордж открыл дверь и направился в общую комнату. Как он и ожидал, Изабель сидела там вместе с близнецами, Лейлой и Джастином, приехавшими на каникулы из колледжа.

Сердце Кёртиса сжалось от нежности, когда он увидел всех троих.

«Подумать только, я едва не потерял их», – думал он, вспоминая свою угрозу в адрес Бетси.

Вернувшись в отель, Клэр первым делом повесила на дверь табличку «Не беспокоить», а потом бросилась в ванную – умываться.

Весь тщательно нанесенный макияж остался на влажной салфетке и ушел с мыльной пеной в раковину, а она снова и снова проверяла, чтобы на ее лице не осталось и следа от него. «Что ж, он сослужил свою службу, – думала Клэр. – Я видела выражение их лиц, особенно Роба Пауэлла, когда они узрели меня. Не знаю, действительно ли Нина рухнула в обморок или притворялась. Она всегда была хорошей актрисой, пусть даже ничего не добилась в этом ремесле. Но, по-моему, она отодвинула на задний план «папочку Роба». Он тоже был готов лишиться сознания, но она его опередила. Ну да, разве он не хвастался, что в старшей школе был признан лучшим актером в каком-то важном спектакле? А с тех пор он набрался опыта».

Нина видела разочарование на лице матери, когда Роб не пригласил ту еще и на ужин. Но в машине Мюриэль отметила, что он не раз и не два вспомнил о том, как славно они некогда проводили время вместе. «И это во многом правда», – про себя признала Нина.

Когда они вошли в лифт в отеле, Мюриэль спросила:

– Ты видела люстру? Она, должно быть, стоит тысяч сорок долларов.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела такую в Венеции, когда снималась в одной второстепенной сцене.

«Вполне уместно, – подумала Нина. – Теперь ты снова стала актрисой для второстепенных сцен».

– А заметила, как вела себя экономка? Как будто мы – банда чужаков, вторгшаяся в дом.

– Мам, я помню ее еще с тех времен, когда мы были подростками. Джейн всегда вела себя так, будто не одобряет всех, за исключением Бетси. – Нина поколебалась, затем саркастически добавила: – Я хочу сказать – за исключением миссис Пауэлл. Именно так Джейн вынуждена была называть ее, хотя прежде они много лет работали вместе.

– Что ж, я наверняка велела бы ей называть меня «миссис Пауэлл», а не «Мюриэль», – фыркнула мать, – если бы я вышла замуж за Роба.

– Я пойду в свою комнату и закажу ужин туда, – отозвалась Нина, возведя глаза к потолку.