– Вот это характер. – Дашке стало стыдно за попрошайные фантазии, она начинала даже гордиться соседством с такой сильной личностью. А ведь скоро в соответствии с контрактом ей придется исполнять обязанности близкого человека! – Ну, что потом было?

– Что-что, пять лет ушло у него на то, чтобы заново родиться. Вот теперь сама видишь – что. Денег – море, куры не клюют, а в душе покоя нет. В голове только цифры и расчеты. Женщин за людей не считает, с женой ему пришлось повоевать из-за детей, теперь дети ни с ней, ни с ним, видятся редко, учатся за границей. Устраивает эти кастинги свои на показ всей округе, мол, смотрите, я в порядке. Похоронить меня хотели? Друзей практически нет, общается с помощником своим, Костей, он ему и есть самый близкий друг. Только вот к церкви стал серьезно относиться, больше Бога не гневит. Увидишь, икон много у него хороших. Да и батюшка приезжает каждую неделю, а то и чаще.

– Лиз, откуда ты все знаешь?

– Во-первых, это знают все, во-вторых, я дружу с его домработницей, так что это тебе не сплетни, а информация.

– Только не обижайся, я просто так спросила, я же ничего не знаю, мне и не скажет никто, теперь мне хоть понятно, что к чему.

– Дурочка, я не обижаюсь, будешь вести себя правильно, все будет хорошо. Ну вот, за разговорами и дело сделано. – Лиза начала собирать инструменты. – В следующий раз, надеюсь, ты мне будешь рассказывать, красотка. Счастливо тебе.

После ухода Лизы Дашка всерьез задумалась. Игорь Маркович больше не был для нее неопознанным объектом. Он превращался в человека, с проблемами, характером и нелегкой судьбой. Она ни в коем случае не должна демонстрировать никаких личных эмоций и переживаний, от нее требуется лишь четкое исполнение контрактных условий. После этого – деньги на стол, и разошлись как в море корабли. В конце концов, у нее свои задачи, у Игоря – свои. Ну, с Богом.

На четвертый день контрактница Климова немного заскучала, поэтому даже обрадовалась, когда Костя объявил, что сегодня состоится первый совместный ужин. Ровно в семь. Он за ней зайдет. Все. Больше ни слова.

Дашку нарядили как на карнавал: босоножки в камнях, леопардовое платье со шлейфом, меховая накидка, макияж, все до мелочей, как у суперсупермодели. Она и сама не могла от себя взгляда отвести. Хороша! Единственное но: она не была уверена в босоножках. Уж как-то не по погоде. Но другой обуви ей не привезли, а спрашивать она не решалась. Это позже она поймет, что надевать босоножки с цветными стразами Сваровски зимой – это и есть настоящий гламур, потому что ходить тебе не приходится, здоровенные охранники выносят тебя на руках прямо из авто и оставляют уже там, где опасности застудить ножки нет никакой. Вначале Дашка комплексовала, ей казалось, что это распоряжение – носить ее на руках – немного смахивает на попытку приравнять ее к инвалидному братству, но потом ей стало нравиться, что ее приезд куда бы то ни было вызывал эпатаж и благоговение.

Однако зря она волновалась по поводу первого светского раута. Это был тихий семейный ужин при свечах, наверное, Игорю Марковичу даже не особенно интересно было рассматривать свою соседку по общежитию более детально, иначе он бы велел сделать освещение поярче.

По сценарию все должно было происходить очень чопорно и грустно. Костя показал Дашке ее место и сказал, что она всегда будет сидеть там, во всяком случае если от шефа не будет других инструкций. Шеф прибыл на пять минут позднее, чем Дашка. Ощущение одиночества не прошло, потому что он не обращал на девушку ни малейшего внимания. Вернее, наблюдал за ней так, будто она была подопытной крысой, беззастенчиво, нагло рассматривая, как крыса берет нож, вилку, как вытирает губы салфеткой, как неуверенно наливает себе воды. Впечатление было такое, будто завлабораторией слегка ошеломлен тем, что симпатичное подопытное животное до такой степени овладело человеческими навыками.

Дашка чувствовала себя парализованной. Надо будет выяснить у Кости, есть ли в доме еще одна коляска, если так пойдет, она ей скоро понадобится. Паралич охватил конечности, поэтому, естественно, у невесты все валилось из рук, крошки хлеба приставали к губам, салфетки постоянно падали на пол, а красное вино очень удачно пролилось на новое платье, на белый бархатный чехол красивого стула и совсем немного – на золотистый шелковый ковер. В этот момент Даша почувствовала легкий приступ тошноты от волнения, и в голове пронеслось, что для полноты ощущений было бы неплохо еще и стошнить прямо на стол, и эта мысль почему-то развеселила ее. Она рассмеялась, ну, захихикала слегка.

Со стороны выглядело, будто немолодой богатый инвалид отоварился вполне пристойной невестой в интернате для умственно неполноценных, но красивых подростков. Отсутствие интеллекта не повлияло на врожденную красоту девушки. Невеста не проявляла особого буйства, была немного нескоординированна и не умела пользоваться столовыми приборами, включая посуду, но эта степень олигофрении предполагала возможность обучения на уровне условных рефлексов. В крайнем случае можно было медикаментами выключить мозговую функцию что бы то ни было есть в присутствии других людей. Да вот еще иногда смеялась не совсем вовремя, а именно в те моменты, когда другому, полноценному члену общества стало бы стыдно, например, или захотелось бы плакать.

Так Дашка видела себя со стороны.

Игорю, вероятно, надоело наблюдать за Дашкиными конвульсиями, он вытер рот салфеткой, сухо сказал «спасибо» и уехал на своей космической коляске в неизвестном направлении. Дашка наконец-то произнесла членораздельно:

– Да уж, пожалуйста, на здоровье, не стоит благодарности! – Было не очень к месту, так как речь была произнесена с опозданием минуты на три. В таком огромном доме за три минуты можно было уехать довольно далеко. Во всяком случае, достаточно далеко, чтобы не услышать, насколько вежлива и благодарна бывает умственно отсталая молодая контрактница жена после ужина.

Дашке хотелось превратиться в маленького комара и незаметно улететь куда подальше, она даже была согласна превратиться в блоху и упрыгать от всего этого как можно скорее. Но окружающие вели себя так, будто ничего не произошло. Ее даже спросили, будет ли она чай или кофе, велели не расстраиваться из-за платья, потому что в чистке сейчас выводят любые пятна, ковер – это вообще не проблема, а для стульев специально заказали двадцать запасных чехлов.

Ангелом, который успокоил Дашу, была та самая блондинка домработница. А Костик, проводивший шефа, вернулся и налил бальзама на израненную сомнениями душу:

– Ну, ты – сама непосредственность! Кажется, шефу твои заходы понравились.

Дашка не знала, что правильнее в данной ситуации: притвориться, что все действительно было сыграно для всеобщего веселья, или откровенно признать, что принцессе для соответствия стандартам нужны курсы повышения квалификации.

Если по-честному, она с детства не любила, когда над ней подтрунивали или смеялись. Не так давно Дашка чуть не выколола вилкой густо накрашенный глаз толстомордой жене одного трофея. Та была сама виновата.

То, что он трофей, знало пол-Москвы, телки на него буквально записывались в очередь. За пару часов интимных откровений сорокадвухлетний старикан расставался без сожаления с тысячей долларов США. Неудивительно, что он чувствовал и вел себя как молодой многообещающий боец передовой линии сексуального фронта. Правда, при жене делал вид, что возрастные болезни первым делом отразились на детопроизводной функции. Жена охотно верила, но не упускала случая задать ехидный вопрос молодой однополчанке (в смысле – тоже женщине).