Очередное домохозяйство порадовало меня обилием вишни. Возле вишни суетился с пульверизатором вишенник, меня он не заметил. Зато меня заметил бультерьер. Заметил, но никак не прореагировал, видимо, был пацифистом. Я нагло пересек вишенный рай и вышел через калитку. Передо мной простиралась улица Крупской. Была она лучше Зеленого переулка, правда, ненамного, однако для меня эта улица была вполне желанна – она напрямую выходила к мосту. И имела весьма серьезный уклон.

Что облегчало бег.

Я ускорился. Шестнадцать домов, поворот, мост.

Мост.

Еще прошлого века, лет семьдесят ему, а то и больше. Успел. Я ускорился еще сильнее, надо было перебраться на другой берег как можно раньше, чтобы объект меня не увидел.

И я снова успел. Перебежал на другой берег и спрятался в дождевом желобе.

Если я все рассчитал правильно, то роллер должен появиться максимум минуты через три.

Он появился через полторы. Я услышал коньки. Мистер Рыбозавр шустро катил с горки, чиркал по асфальту тормозами. Даже насвистывал, кажется, что-то. Жизнерадовался, засранец.

Потом коньки смолкли, он добрался до моста, а на мосту не было никакого асфальта, мост был дровяной, то есть деревянный. Коньки застучали по дереву.

Я дождался, пока этот тип добрался до середины моста, даже чуть дальше, а потом я выскочил. Вышел, так сказать, в сиянье золотом.

Теперь наш новый друг удивился уже по-серьезному.

– Привет-привет, – улыбнулся я. – Сегодня отличный день для легкой пробежки...

Я снова отметил, что он похож на Буханкина. На троюродного брата Буханкина.

– Куда теперь двинешь? – осведомился я.

Он сделал рывок, будто прорваться сквозь меня собирался. Я не среагировал. Тогда он развернулся и быстро поковылял на своих колесных копытах обратно. Но с горки уже спускались Буханкин и Тоска. Буханкин где-то раздобыл велосипед, и теперь они катили на нем к мосту. Довольно быстро – Буханкин крутил педали так, что коленки только мелькали.

Наш враг был заперт.

Классически все получилось, красиво.

Сейчас враг умный сдался бы на милость победителей, враг глупый попытался бы затеять драку один против трех. С мизерными шансами на успех.

Но наш враг не относился ни к глупым, ни к умным, это был враг совершенно особой, выдающейся породы. С таким врагом приятно было враждовать.

Он сделал то, чего я от него не ожидал.

Совершенно не раздумывая, он подрулил к перилам и, не снимая роликов, легко через них перепрыгнул.

– О-па... – только и смог сказать я.

Мост здесь невысокий, до воды метров пять, не больше. И место глубокое, ребята летом часто здесь ныряют. Но то, что с моста сиганет парень в роликах...

Такого я не ожидал. Совсем. Это было героически. Тоска даже ойкнула.

Из-под моста послышался всплеск. Я подскочил к перилам. Повелитель пираний уплывал вниз по течению. Живой и здоровый.

– Ну ты и придурок! – крикнул я ему вслед с восхищением.

На что преследуемый ответил мне неприличным жестом. С такой мощной энергией ответил, что даже погрузился в воду.

Молодец.

Я срочно думал, что мне делать. Времени, чтобы проанализировать ситуацию по-хорошему, было мало.

Течение тут неслабое, уходить легко. Если попытаться догнать по берегу – не догонишь, устанешь раньше.

Значит, есть только один шанс.

Я уселся на балку и быстро стащил кроссовки. Расстегнул комбинезон, сбросил. Остался в трусах. Ну, и еще пояс с компьютером, мобильником и проч.

Пояс пришлось снять – ни комп, ни мобильник к воде приспособлены не были. Я перелез через перила. Выдохнул.

– Куропяткин! – крикнула с велосипеда Тоска. – Не дури!

Тут я увидел свои ноги и понял, что на самом деле дурю. Я быстренько перепрыгнул на мост и натянул кроссовки обратно. Потерял еще драгоценных полминуты.

Враг уходил. Плыл он легко, не прилагая каких-то сверхусилий, поток нес его сам, он лишь чуть помогал. Брасс. Легкий свободный брасс, таким километр проплывешь – не устанешь.

– По левому берегу! – крикнул я. – Идите по левому берегу!

На самом деле я не знал, по какому берегу продолжится наша погоня дальше. Но ценные указания выдать было просто необходимо – на то я и руководитель.

Ненавижу высоту. Подумал я и прыгнул вниз. Головой вниз не стал, побоялся, сиганул ногами. Мысль еще мелькнула – только бы на топляк не попасть. Истории про ныряльщиков, наткнувшихся на топляки и разбившихся в полные дребезги, я слышал регулярно. Прыжок – топляк – дети-сироты. Наскочить на топляк очень не хотелось. Мне повезло, не наскочил.

Я провалился в холодную воду. Ушел метра на два, на секунду повис в темном расслабленном пространстве, затем рванул вверх. Вынырнул. Голова моего врага маячила впереди метрах уже в трехстах. Оторвался, зараза, придется догонять.

И я стал догонять.

Я нормально плаваю. Не рекордсмен, но нормально. И течение было в подмогу. Я шел, стараясь держаться ближе к крутым берегам, где река ускорялась и даже иногда немного бурлила. Работал ногами, работал руками, расстояние до цели медленно, но сокращалось.

Это заметил и враг мой. Он не ускорился – то ли не мог, то ли ролики мешали. Он стал выбирать место, чтобы выбраться на берег. И тут мне отчасти повезло – берега пошли крутые, глинистые и высокие, удобных мест для причаливания было мало.

А я догонял.

Противник стал оборачиваться чаще, и вот нервы его сдали, и он направился к берегу. К левому.

По левому берегу были поля. Колхозный овес, а за ним лес. Красивая местность, хоть фотообои делай. Но моему врагу было не до местности – обрыв был крут, взбираться в роликах тяжело. Преследуемый то и дело оскальзывался и скатывался к воде. После чего ему приходилось снова взбираться, такой сизифов труд.

Я залюбовался этим приятным зрелищем и несколько снизил интенсивность гребков. Отдохнуть тоже не мешало, погоня явно заканчивалась.

Он попал, думал я. Теперь он на сто процентов попал. Босиком по полю далеко не убежишь – кочки, камни, стерня свежая и прошлогодняя. Ноги изрянятся мгновенно. А в роликах по нему тем более не поедешь.

Я снова ошибся. И снова недооценил своего противника. С самого начала я его недооценил. Я должен был понять, кто передо мной, в тот миг, когда попал в ловушку Буханкин. Но я не понял. Пребывал в сладком ослеплении от собственного величия.

Сорвавшись к воде в очередной раз, пираноман плюнул и откинул коньки. Снял их, сцепил шнурками и перекинул через шею. Босиком вполз по обрыву, уселся на самом краешке. После чего вытащил из кармана клетчатый носовой платок, тщательно вытер им свои мокрые пятки. Затем с ковбойской лихостью выхватил из карманов оранжевые кеды.