Я заставила себя сделать пару шагов назад и посмотреть на него. Санклит торжествующе улыбался. В кои-то веки у меня не было слов. Я молча пошла к поместью. Он, тоже молча, шагал рядом.

Когда до особняка осталось немного, пришлось остановиться.

– Уходи, или я всех Охотников созову сюда!

– Зови, если тебе их совсем не жалко. – Мужчина усмехнулся.

– Горан, ты с ума сошел? Тебя не должны здесь видеть!

– А чего мне бояться? Саяна, единственное, чего я страшусь – твое решение через несколько месяцев.

– Какого именно решения ты ждешь?

– Ты сама знаешь.

– Горан, за год ничего не изменилось. Все только еще больше запуталось. С чего мне менять свое мнение?

– Неужели ты все еще веришь, что я был способен убить твоих родителей и лгать тебе?

– Знаешь, недавно я узнала, что серьги, которые считала мамиными, на самом деле принадлежали твоей дочери. – Тихо сказала я. – И не ты рассказал мне это. Как и все остальное – про моего деда со стороны отца, который убил твоих двойняшек, и которого потом убил ты, отомстив.

– Когда я должен был успеть тебе все это рассказать?!

– Так какого лешего я должна слушать тело, которое хочет тебя, а не душу и сердце, которые не верят тебе больше? – не обращая внимания на его слова, закончила я.

– Саяна, любимая, это было очень давно и не имело никакого отношения…

– Не имело отношения?! – ярость в душе взорвалась пожаром, выжигая нежность к нему. – Ты убил моего деда! Это не имело ко мне отношения?!

– И убил бы снова! – громыхнул Горан. – Он заслужил! Это были мои дети!

– Да, заслужил! – мой голос тоже сорвался на крик. – Ты был вправе это сделать! Но нет никакого оправдания тому, что ты не рассказал все это мне! От тебя мне нужно было все это услышать, а не… – Я осеклась.

– Продолжай! От кого? Есть только один санклит, который знал всю историю – Лилиана. Я поймал ее. Хотел убить, но отдал Охотникам – потому что эта участь страшнее смерти! Так у кого хватает полномочий, чтобы открыть дверь темницы, где она гниет заживо после обнуления?! Я знаю только двоих. Одна из них – Юлия, и это точно не она. Продолжать?

– Что это меняет?

– Многое! Чем руководствовался человек, чего хотел добиться и почему? И самое важное – что Лилиана получила в обмен на информацию?

– Это меня не волнует.

– Зато волнует меня! Эта тварь хитра и жестока, как дьявол! Если будет шанс вырваться на свободу, поверь, она использует его на полную катушку! И главной ее целью станешь ты!

– Иногда смерть кажется не самым худшим вариантом. – Устало прошептала я сквозь слезы.

– Не говори так, никогда! – Горан порывисто обнял меня и крепко прижал к себе. – Если ты… Саяна, я без тебя жить не буду, клянусь! Прогони, брось навсегда, не верь, только живи, родная моя!

– Ты не рассказал. Это так больно осознавать.

– Прости. Попробуй понять. Все было так быстро… и так глобально! Я не успел опомниться, как ты стала нужнее воздуха, любимая. А потом ты ушла.

– И не вернусь. – Тихо сказала я, отстранившись. – Потому что ты не рассказал.

Как мне удалось оказаться в своей комнате, уже и не помню. Тело била крупная дрожь. Разум блуждал где-то в тумане. И было больно. Очень. Так, что хотелось задержать дыхание в ожидании, когда отпустит, или вырвать из сердца эту любовь, которая приносит так много горьких разочарований.

Дрожащими руками я достала из бархатного мешочка злосчастные серьги. Теперь меня не заливала волна тепла и пронзительной нежности к маме при их виде. Отныне они являлись лишь символом, что Горан, не рассказав об одном, мог солгать и о другом. А я лишь принимала желаемое за действительное, испортила отношения с единственным родным человеком, Глебом, и неизвестно теперь, налажу ли их когда-нибудь.

Осторожно, будто они ядовитые, я убрала бриллиантовые капельки обратно в мешочек. Со злостью вытерла щеки и встала. Не буду лежать в слезах до утра, не дождетесь! Лучше переплавить боль в действие. Эти серьги принадлежат Драгану, вот пусть он и делает с ними все, что пожелает.

На выезде было тихо, я просто взяла ключи от первой попавшейся машины и уехала. За окнами мелькала ночь, мотор деликатно рычал, было очень грустно и одиноко. Как надоели эти постоянные качели, выяснения отношений, войны между санклитами и Охотниками! Раньше я знала, что и как могу изменить в этом мире к лучшему, и делала это. Теперь – сплошные проблемы и ходьба по граблям.

Ехать пришлось долго. Как обычно в дороге, мне удалось многое обдумать, разложить все по полочкам и, как ни странно, разозлиться еще больше. Почему с чувствами произошла такая метаморфоза, выяснять не хотелось. Или это опять проклятая санклитская кровь?..

Не доезжая до дома Горана, я остановила машину. Встречаться с ним точно не хочу, оставлю серьги и уйду. Не факт, кстати, что он еще здесь живет. Хотя за хорошо знакомыми чугунными воротами во дворе стоят те же самые автомобили. Значит, санклит все еще здесь.

Я легко перелезла через ворота. Сердце разорвалось, стоило увидеть знакомый балкон и коричневые стены с витражами. К счастью, старые знакомые отвлекли от невеселых воспоминаний.

– Арно, Кодо, Зип! – я присела на корточки перед повизгивающими от радости псами. – Мои хорошие! Как же мне вас не хватало! Простите, что ничего не принесла! Голова моя дырявая!

Когда руки уже отваливались от поглаживания пузиков довольных собакенов, я встала и поняла, что по-тихому не получится. Даже не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что Горан стоит на балконе. Его взгляд я ни с чем не спутаю.

– Саяна, – он вышел из дома и подошел ко мне. – Не ожидал тебя здесь увидеть. – Голос мужчины дрожал.

– Хотела отдать тебе это. – Я протянула ему мешочек.

– Они твои.

– Нет. Не возьмешь – выкину.

– Хорошо. Но давай поговорим в доме. Проходи.

Помедлив, я кивнула. Воспоминания всплывали в памяти бесконечной чередой, пока мы шли. Хруст гравия – деликатный днем, оглушающе громкий ночью. Холл, где я впервые поцеловала его. Лестница… Трехметровый Иисус. Моя бывшая комната, без решеток.