Еще одна попытка отделаться от него оказалась провальной. Очевидно, Загорский горел желанием провести этот обед именно со мной. Пришлось смериться. Не истеричной же особой себя показывать и нестись сломя голову от него. К тому же зерно истины в его словах было, но смущающих обстоятельств, присутствовало гораздо больше.

— Мне не нужны разногласия с моей клиенткой, — в итоге призналась я. Не хотелось же с первого дела заработать себе дурную славу. — Мы с вами должны общаться исключительно в присутствии доверителей, во всяком случае, именно этого требует от нас закон.

— Побойтесь бога, какие разногласия? Обычная встреча двух коллег ни к чему не обязывающая. Мы же не в здании суда и не на рабочем месте. Я делаю свою работу в интересах только своего доверителя ни больше, ни меньше. Думаю, в этом вопросе Вы солидарны со мной.

— Хорошо, — сдалась я окончательно, понимая, что он все равно не отступит и поесть мне не даст нормально. — Тогда давайте о погоде и погромче, чтобы нас потом в сговоре за спинами клиентов не уличили.

Мужчина вздернул брови, вроде как в удивлении, но возражений от него не последовало. Наоборот, он посмотрел в окно и проговорил:

— Погода — дрянь, — был не очень-то и красноречив, в отношении сегодняшних погодных условий Александр Владимирович.

— Дождь по-своему красив. Я люблю дождь.

— Именно поэтому вы сейчас сидите в этом уютном кафе? — его внимание снова вернулось ко мне.

Он откинулся на спинку стула, принимая расслабленную позу, пристально разглядывал меня с неприкрытым любопытством и мужским нахальством, а мне жутко хотелось зажмуриться от вдруг нахлынувшего дурацкого подросткового волнения. Когда чувствуешь вот такой прямой взгляд парня, который тебе нравиться. Но глаза закрывать было нельзя. И Загорский совсем не привлекал меня как мужчина и был не парнем. Да и я не девочка. Тогда что происходит?

— Нет. Я сижу здесь, потому что время от времени, хочу есть. Нормальная человеческая потребность. Но я люблю дождь и прогулки под зонтом, — ответила я. Опять, же честно. — Завтра вот солнце обещали. Вы любите солнце?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Не думал об этом. А вы?

Глупый разговор. От его продолжения меня спас официант. Принес заказ, и он был гораздо больше моего. Здоровой мужской аппетит выражался в прожаренном мясном стейке, овощном салате, чашечке кофе.

— Приятного аппетита, Алена Дмитриевна! — пожелал он мне, принимаясь за еду.

На некоторое время Загорский оставил меня в покое и я была этому рада. Можно было перевести дыхание. Загорский уплетал заказанное мясо с особым аппетитом, иногда посматривая на часы. Иногда на меня. Напряжение не покидало меня, несмотря на внешнее спойкойствие. Я сидела и ковырялась десердной ложечкой в пироженом. Осторожно, наблюдала за его руками и длинными пальцами.

— Почему же вы не едите? Ваш мозг нуждается, а фигуре не вредит, — посмеивался он надо мной. — Или мое общество Вас смущает?

Я от его вопроса немного растерялась. Настолько он был провокационным. Но ведь просто так такие вопросы не задают. Особенно мужчины. Я глянула на Александра в легком раздражении.

— Если я хочу кушать, то меня разве, что смутят инопланетяне, зашедшие за кофе. Не беспокойтесь, Александр Владимирович, — сказала я, скривившись в ехидной улыбке, и, чтобы подтвердить правдивость своих слов, принялась с особый аппетитом поедать свой обед уже остывший обед. Совсем забыв, что еще пару минут назад приступила к десерту.

— Врете Вы все, Алена Дмитриевна.

Я в очередной раз растерялась от подобного обвинения, понимая о чем он. Мое лицо тут же тронул легкий румянец. С трудом подавила желание, чтобы не приложить ладошки к пылающим щекам.

— В смысле? — все же спросила я, включив дурочку, стараясь не смотреть на Загорского что было сделать непросто.

Во-первых, мы сидели друг напротив друга за одним столиком. Нас разделяло пару десятков сантиметров. Во-вторых, мой взгляд сам то и дело возвращались к его лицу, будто он его каким-то способом притягивал.

— В том смысле, что врете. — Он поднял чашку с кофе, улыбаясь мне. — Как бы то ни было, но я рад нашей неожиданной встрече.

А была ли встреча неожиданной? Промелькнуло в моей голове. Мне теперь все, что было связано с делом Дорониных, казалось подозрительным. Это плохой знак.

— Кто эта дама? — задала я интересующий меня вопрос, совершенно, не собираясь разделять с ним радость от встречи.

Я давно заметила, что за нами наблюдали. Хотя, надо сказать честно, наблюдали больше за Александром, чем за мной, но и моя скромная персона осталась не замеченной. Определенно, информация о наших сегодняшних посиделках со скоростью света разлетится по миру.

— Какая? — прикладывая салфетку к губам, равнодушно спросил мужчина.

— Вон за тем столиком, — кувнула я в противоположную сторону зала и даже ручкой женщине помазала, потом посмотрела снова на своего собеседника. — Пытается прожечь в Вас и во мне дыру. Ваша жена? Кажется, даже фото сделала. Точно, ведет фотофиксацию. Как думаете, если я ей напомню, что это запрещено законом, она проникнется?

Загорский вытянул шею, покрутил головой, прежде чем на его лице мелькнуло узнавание. Он приветливо кивнул блондинке. Она тоже улыбнулась в ответ, совершенно безпардонно, поманив его пальчиком. Ей-богу, как собаку. Интересно, побежит, высунув язык? Это вызвало у меня смешок.

— Не жена и даже не бывшая жена. Хорошая знакомая, — сказал он вполне будничным тоном, отвернувшись от блондинке и продолжил кушать.

Не побежал.

— Очевидно, слишком знакомая, — заметила я. За что получила совсем не добрый взгляд серых глаз. Тут же пришлось отругать себя, что во время не смогла прикусить язык.

— Простите это не мое дело, покаялась я.

— Действительно не ваше, — ответ прозвучал жестко, от чего я невольно нахмурилась.

Хотя реакцию Загорского понимала и соглашалась с ней. Кому понравиться, когда лезут в его постель? Вздохнула, огляделась по сторонам. Знакомая Загорского также за нами подглядывала. Аппетит окончательно пропал. Поджала ближе к стулу голую стопу. Пальчиками ноги тут же почувствовала что-то гладкое и лакированное. Туфля! О счастье! Туфля быстро заняла положенное ей место.

— Расскажите, как так получилось, что вы взялись за дело Дорониной? — спросил он, обычным тоном. Как-то это не вязалось с его реакцией минуту назад.

— О, это вы о том, что Вы страшно непобедимый и вести с Вами спор, не согласившись на мировую — значит закончить карьеру? — я попыталась придать голосу как можно больше равнодушия и невозмутимости.

— Это обо мне так отзываются коллеги? — он искренне удивился, рассмеявшись.

Кивнула. А то он не знал! Ни за что не поверю.

— Не верьте — нагло врут. Не такой я уж и непобедимый.