Так как кинизм, по существу, представлял собой благодатную почву для провокационного поведения, иногда не связанного с философской программой, в среде киников оказалось немало субъектов, расположенных к решению проблем личной рутины посредством антиобщественного поведения. Что, как мы хорошо знаем из истории, в том числе новейшей, – не редкость для любого контрсоциального сообщества. Поэтому не удивительна традиция критики и осмеяния киников, которая сложилась уже во времена основания школы, при Антисфене и Диогене. Характерно, что термин «цинизм» появился позднее – благодаря названию школы «кинизм» в устах безжалостных критиков. Поэтому очередное слово из нашего словаря имеет совсем не тот смысл, который в него вкладывали в оригинале.

Образ жизни киников оказал влияние на оформление христианского аскетизма, особенно таких его форм, как юродство и странничество.

При всем внешнем примитивизме и кажущейся наивности киники были не лыком шиты. Они поставили немало теоретических и практических вопросов, решение которых еще долго занимало и мучило человечество: свобода мнимая и истинная, внешняя и внутренняя, моральная автономия и ответственность перед обществом, личность в отчужденном мире, противопоставление культуры и природы, «разумность природы», социальная роль науки, пределы самоограничения, разумные и безудержные потребности, подчинение долгу, критика и переоценка конвенциональных ценностей (согласованных в данном сообществе), внешних благ, жизнь как деяние, проблема определений (точности терминов и слов как таковых), слово и его значение, многое другое. В историю европейской культуры, при всей парадоксальности и скандальности своей практики и философии, киники вошли как выдающийся пример человеческой свободы и моральной независимости. Они воплотили образ величия духа, пренебрегающего соблазнами чувственной жизни, социальными условностями, тщеславными иллюзиями власти и богатства.

Практическая польза: философия кинизма позволяет выйти за пределы навязанных внешних рамок и стереотипов, вернуться к истокам, природе – собственной и окружающей. «Тиранию долга», которую в XX веке описывала известный психоаналитик Карен Хорни, киники обозначили как проблему и предложили пути ее решения за два тысячелетия до ее публикаций.

Киники взяли на вооружение некоторые находки скептиков – еще одной группы философов, предложивших с сомнением относиться к достоверности получаемой информации в силу разных причин – от эффекта «испорченного телефона» до выгодной кому-либо дезинформации, в том числе массовых социальных мифов и стереотипов. Вслед за скептиками киники стали использовать важные вопросы как инструмент для анализа и самоанализа: «Откуда я это знаю? Где подтверждения в виде фактов, а не слов? Где доказательства? Есть ли альтернатива?». Эти и другие подобные вопросы могут прояснить много запутанностей и конфликтов в нашей голове и ряде внешних ситуаций. Ясность, возникающая вследствие такого анализа, – не только краеугольный камень текущего спокойствия, но и стратегия, позволяющая предупредить его нарушения в будущем.

Стоици́зм – учение одной из наиболее влиятельных философских школ античности, возникшей во времена раннего эллинизма и сохранившей влияние вплоть до конца античного мира. Это этическая концепция, схожая с китайским даосизмом, отождествляющая источник гармонии в мире с принятием естественного порядка вещей и, соответственно, рекомендующая стоически переносить все испытания судьбы. Главным посылом выступала практика управления человеком своими страстями. Название «Стоя» происходит от названия «Расписной Портик» (Στοὰ Ποικίλη) в Афинах, где около 300 года до н. э. преподавал Зенон из Китиона (город на острове Кипр, в его южной части, на территории нынешней Ларнаки), основатель учения. Ранее стоиками в Афинах называли поэтов, собиравшихся в Стоа Пойкиле за сто лет до появления там Зенона, его учеников и единомышленников.

Стоическая философия пришлась по нраву суровым римлянам. Так называемая «поздняя стоя» (римский стоицизм) – это I–II века н. э. Сенека, Эпиктет и император Марк Аврелий – ее ведущие представители. Известные римские стоики – сплошь звезды. Вторая после связки Сократ–Платон–Аристотель – уже римская «Dream Team» (ей стоило бы посвятить больше места, но, видимо, уже в другой книге).

Безусловно, сферическим стоиком в вакууме (по выражению одного восторженного современника) являлся вольноотпущенный раб Эпиктет. Оказавшись в Риме, он, будучи рабом, сопровождал своего хозяина Эпафродита, любимца Нерона, решившего разобраться с премудростями философии (тогда в тренд элит вошел как раз стоицизм). Тот посещал лекции стоика Мусония Руфа, и Эпиктету тоже посчастливилось их услышать. Он все больше проникался стоицизмом, и вскоре люди стали приходить послушать уже его самого. Эпиктет пояснял ученикам, что основная задача философии – научить различать, что сделать в наших силах, а что – нет. Нам неподвластно все находящееся вне нас, телесное и внешний мир. Не сами вещи, а только наши представления о них делают нас счастливыми или несчастными (ведущий слоган современной когнитивно-поведенческой психотерапии). Однако наши мысли и стремления, а следовательно, и наше счастье нам подвластны.

Эпиктет говорил: «Почему краснеет и бледнеет человек, играющий на гуслях или поющий перед большой толпой народа? Потому что он хочет не только хорошо сыграть или спеть, но чтобы люди его похвалили. Однако это зависит не от него, а от слушателей. И вот он беспокоится о том, чем не может распоряжаться, и мучит себя понапрасну, беспокоясь не о деле своем, а о похвале людской, которая не в его власти». Человек не только разумен, но и обладает свободой мысли, свободой воли. Эпиктет утверждал, что никто не может отнять то и другое у человека, даже если лишить его имущества, чести, семьи и тела. Истинная сущность человека состоит в духовности, благодаря которой он родственен божеству; обращаясь к этой своей природе, единственно ценной и свободной, человек находит счастье. Дух человека по природе нуждается в совершенствовании и развитии, которые достигаются упорной работой над собой.

Главная задача по Эпиктету – научиться при любых обстоятельствах сохранять свободным свой внутренний мир и гармонию. Ведущий принцип состоит в правильном понимании того, что в нашей власти, и в правильном отношении ко всему, что от нас не зависит. В нашей власти внутренняя жизнь сознания и, главным образом, состояния воли, распоряжающейся представлениями. Основное, из чего следует исходить: боги дали нам во власть не внешнее – тело, имущество, близких, жизнь, а лишь способность выносить на основе внешних впечатлений правильные суждения, дали свободу выбора и отказа, желания и отвращения.

Знакомство с философией никак не повлияло на изменение нрава хозяина. Эпизод с его выходкой доказал ученикам Эпиктета, что поведение в реальной жизни не разошлось с постулатами учения настоящего философа. Однажды Эпафродит, проверяя терпение раба – насколько тот реальный стоик, как утверждает устно, – стал выкручивать ему ногу. На что Эпиктет спокойно заметил, что так он действительно может сломать ему конечность и целесообразность данного действия сомнительна, поскольку не изменит его убеждений. Тогда, желая вывести Эпиктета из себя, Эпафродит все-таки продолжил истязание (троллинг с буллингом в Риме тогда процветал), пока действительно не сломал рабу ногу. Не изменившись в лице, Эпиктет сказал: «Я же говорил, что сломаешь». Тут надо быть в курсе, что это единственно возможный разумный выбор Эпиктета в текущей ситуации – принять то, что он изменить не в силах, и делать единственное, что от него зависело, – информировать. Попытайся он физически отстаивать свою честь и здоровье или сбежать, его по законам Римской империи ждала бы смерть. Единственное, что позволил себе эпически прокомментировать Эпиктет: «Раб тот, кто не умеет владеть собою». После данного случая Эпиктет всю жизнь хромал. Историки полагают, что именно после этого ученики «скинулись» и выкупили учителя из рабства, подарив ему свободу.