— Ну, как успехи? — спросил агент.

— До чего же… твердолобый. — Кассандра стиснула зубы, удерживая очередное из бесконечных витиеватых ругательств, которые к этому моменту перешли границы изощренности.

— Аналогично, — стоически вздохнул агент.

— Мне Мофли нахваливал ваши методы допроса, что ж они подкачали? — лениво поддела Кассандра.

— Результаты у нас одинаковые, хотя, соглашусь, работаем мы с вами по-разному.

— Хм. Да. — Ну как можно спорить с человеком, который так легко соглашается? Пытаясь скрыть замешательство, Кассандра пробормотала: — Удивляюсь, как они не пришили Логана, еще находясь в соседней колыбели.

— Я не совсем уверен, что это они… — задумчиво пробормотал агент.

— То есть как не совсем? — поперхнулась Кассандра. Она ушам своим не верила. — Они же сами признаются.

— Признаются, что стреляли. Но какой смысл отказываться от ответственности за все остальное?

— Ну вы даете! Конечно, они упертые болваны, но не конченые идиоты. Даже они понимают разницу между пожизненным без права на помилование и что там им светит? Лет шесть? Единственное, чего я лично не ожидала, так того, что сыновья оказались покрепче папаши. — Кассандра представила на миг, что где-то совсем неподалеку в темном доме сидит раздавленный горем Ходжес.

В кабинет просочился Мофли:

— В деревне все спокойно. Какие будут указания?

— Кто вы, таинственный незнакомец, и куда подевали Мофли? — Кассандра, впрочем, не рассчитывала, что подчиненный поймет ее шутку, поэтому уставшим голосом протянула: — Спокойно, Мофли. На сегодня свободны.

— Спасибо, — замялся на пороге Мофли. — А что мне делать с личными вещами Ход… задержанных? Я их переписал, вот протокол. В двух экземплярах.

Мофли нерешительно топтался на месте с пакетом в руках.

— Что-нибудь существенное? — Кассандра без интереса скользнула взглядом по свертку. Телефоны, ремни… Хм, не хватает каменных молотков. — Умоляю, не надо мне зачитывать весь список.

— Вы просмотрели записи на камере? — спросил агент, вертя в руках прозрачный пакет с упакованной в него фотокамерой.

— Нннет. Но я внес ее в список…

— Вы просто переписали вещи, это все, что вы сделали? — Кассандра высушила голос до самого официального тона.

— Все в порядке, Мофли, — успокоил агент струсившего констебля. — Думаю, нам с детективом будет полезнее посмотреть записи самим.

Когда Мофли, спотыкаясь, вывалился из кабинета, Кассандра недобрым взглядом смерила агента. Не заметив результата, она вздохнула и придвинулась ближе, чтобы видеть экран компьютера, к которому агент подключил аппарат, изъятый у братьев.

Что они там болтали про доказательства того, что Логан действительно был оборотнем? Помотав головой, она отогнала бредовые мысли. Хорошо, что агент такой… правильный. Уж с таким свидетелем она будет точно уверена, что глюки не собьют ее с толку.

— Игрушка не из дешевых, — еще раз осмотрел агент камеру. — Здесь куча файлов с фотографиями, — комментировал он пасьянс изображений на мониторе, видимо, для самых сообразительных. — Но есть один видеофайл.

— Ну что же. Давайте посмотрим кино, — смиренно разрешила Кассандра.

На темном экране сначала не было видно ничего. Потом, несколько раз перевернувшись, изображение стало светлее и четче. Снимали в темноте. За кадром слышались сдержанные смешки, огромный палец то и дело съезжал, закрывая объектив.

«Давай, давай!» — шепот одного из братьев прервался сдавленным смешком.

«Не толкайся, Огги!»

«А ты перестань ржать, а то он сейчас проснется!»

«Дверь открывай, я настроил камеру».

«Ну все, теперь у него совести не хватит отнекиваться».

«Ага, теперь не отопрется».

«Здорово ты придумал! Когда мы предъявим видеозапись, он уже не скажет, что нам все приснилось!»

«Приснилось! Да разве можно вообще уснуть при таком раскладе!»

«Постой-ка, звук точно наладил? А то он чего доброго не поверит, что это настолько громко».

«Все нормально, тише ты, говорю! Давай, заходи первый и держи дверь».

«Э-э-э, чего это я первый? Давай ты».

«Придурок, я же камеру держу, открывай, или я тебе так наподдам…»

Кассандра и агент переглянулись.

— Надеюсь, дальше доказательства пойдут. — Кассандра склонялась к мысли — все остальное в том же бездарном духе.

— Посмотрим до конца, — предложил агент.

В кадре пока ничего не менялось. Прекратились смешки, и тихие голоса замерли. Зато послышался новый звук. Он был похож на работу какого-то инструмента. Отдаленный звук отбойного молотка. Вот он начал приближаться, и агент оглянулся на Кассандру с недоумением:

— Позвольте, это похоже на…

— Храп, — мрачно закончила вместо него Кассандра.

— На очень громкий храп.

«Ну и храпит!» — восхитился один из братьев.

«Все, теперь-то уж он не будет возражать, чтобы мы оставались ночевать внизу», — торжествовал оператор.

«Ага. Теперь мы сможем уходить и приходить когда захотим».

Храп ужасающий и, верно, способный свалить с ног почище звука реактивного самолета на взлете, все усиливался по мере того, как шпионы приближались к его источнику. Наконец, фокус наехал на лицо храпуна. Детективы увидели искаженную перспективой грушевидную голову старшего Ходжеса. Демонстрируя со всех сторон храпевшего отца, сыновья старались, чтобы у зрителей не было никаких сомнений в том, кто именно издает такие мощные звуки.

Но вдруг картинка резко поменялась. Без всякого предупреждения кадр залил резкий свет. Бледное и решительное лицо старшего из братьев смотрело прямо в глаза детективам.

«Я собираюсь заснять тварь. Надеюсь, это будет достаточным свидетельством того, что я делаю доброе дело и спасаю не только мою сестру».

Ходжес помолчал еще некоторое время, просто уставившись в камеру. Затем повернул объектив. Несмотря на графичное ночное освещение, Кассандра сразу узнала дом Логана.

В три обхвата ствол дерева заслонил знакомый палисадник и дорожку, которая вела к спящему дому. Было тихо. Звуки ночного леса долетали к микрофонам камеры почти беспрепятственно. Отчетливо слышался звук дыхания оператора.

«Мы сначала долго следили просто так. Потом заметили, что он превращается раз в месяц, в полнолуние». Шепот становился все более напряженным. Оттого ли, что человек боялся, или оттого, что азарт охотника накрыл его с головой. Как и тех, кто смотрел теперь в ночь через экран монитора.

Несколько томительных минут ничего не происходило. Изображение тряслось мелкой, едва заметной рябью. Напряжение нарастало. Стало еще тише, и оператор старался почти не дышать.