— Хорошо, — согласилась Флоран, у которой глаза уже слипались! — Давай спать! Спокойной ночи, Рид! Спасибо тебе за все!

— Что ты, милая… — Он наклонился и поцеловал ее так же, как когда-то делал отец. — Никаких благодарностей. Спи, я в соседней комнате. Если что, зови! Но ты, по-моему, и так прекрасно ориентируешься дома.

— Только второй этаж еще не изучила.

— Так пошли?

— Нет, в другой раз.

Прикрыв глаза, Флоран кивнула. За эти пару часов, в течение которых она была у Рида, она узнала его дом достаточно хорошо. Во всяком случае, заблудиться тут невозможно.

В закрытых глазах запрыгали золотые шары, снежная пыль полетела из-под колес. А потом из снежного марева выплыл знакомый двухэтажный коттедж. Но это был не дом Рида — это было жилище Марии и Аарона.

Теперь Флоран знала, почему дом Рида показался ей знакомым — он был похож на семейную пристань Марии. Там она впервые зримо ощутила атмосферу счастливого супружества. И здесь, среда этих стен, она явно ощущала струение того же неугасимого огня, который согревает всех людей в любые времена. И в счастливые, и в трудные минуты.

Утром, когда Рид и Флоран уходили, Джилл уже не было дома.

— Неужели магазин работает с шести утра? — удивилась Флоран.

Рид расчищал снег во дворе. Флоран, притоптывая, ходила рядом. Асфальтированную дорожку, крышу машины накрыло снежной попоной. За ночь сугробов намело еще выше, еще пышней. Впрочем, этому не приходилось удивляться. Город довольно часто находился во власти атлантических циклонов.

— Магазин открывается в восемь! — Рид перекинул лопату из одной руки в другую. — Но бывают авралы, когда спрос увеличивается. Тогда они зашиваются и открываются раньше. Но это случается весной, когда люди готовятся к купальному сезону, худеют, сгоняют жирок, припасенный за зиму.

— Может, она не хочет меня видеть?

Рид усердно разгребал толстый пласт снега.

— Тебя это волнует? — Рид посмотрел вверх, на начинающее сереть небо. — Фло, это не имеет особого значения. Ты ведь выходишь замуж за меня, а не за маму! Ведь так?

Флоран, стоя на месте, припрыгивала от холода.

— Может, зайдешь в дом погреться? — предложил Рид.

— Не стоит! Давай-ка лучше лопату, я так быстрее согреюсь!

Она начала усиленно работать. Тяжелый, слоистый снег лежал вдоль дорожки серо-белыми плитами. Лопаты мелькали, все вокруг сверкало, хрустело. Железная кромка злобно царапнула обнажившийся асфальт.

— Все, хватит! — Рид забрал у Флоран лопату, отнес в гараж.

Флоран разогрела двигатель. День обещал быть непростым. Но уже очень хотелось солнца, снег надоел.

Когда выехали со двора, город уже был расчищен. Судя по чистым улицам, снегоуборочные машины работали всю ночь.

Отец Климент в куртке с опущенным на голову капюшоном стоял на том же перекрестке.

— Как спалось? — спросил Рид.

— Хорошо! — Он забрался на заднее сиденье. — Я всегда сплю хорошо. А как вы? Флоран, что снилось?

— Все в порядке, — сообщила Флоран. — Кошмаров не видела.

Об инциденте с миссис Вестакер она решила не рассказывать. Да и что можно говорить, когда ничего не понятно.

Дорога весело бежала под колесами автомобиля. За городом снега было еще больше.

— А матушка Сильвия сейчас, наверное, уже отправилась на утреннюю молитву! — Отец Климент взглянул на часы. — Верно, половина девятого! Как раз. Время взглянуть на небеса. Помолимся? — Он посмотрел на Рида. — Повторяйте следом за мной!

Он говорил вполголоса, четко и ясно произнося отчеканенные в словах просьбы. Рид повторял текст вслед за ними. Молитва звучала слаженно, дружно. Усиленные свистом встречного ветра, слова рвались наружу, в небо. Но даже это слитное вдохновенное словоговорение не спасло троицу от постигшего их разочарования.

Свернув на дорогу, ведущую к ангару, Флоран внезапно увидела столб дыма. Дым поднимался к небу. Столб кудрявился как раз в том месте, где еще недавно стоял ангар.

Мимо, бросая на снег красные пятна, пронеслась пожарная машина. Отец Климент проводил ее удивленным взглядом.

— Где горит? — Он выглянул в окно. — Фло, у тебя зрение получше, посмотри.

Дорога ушла в низину, верхушка дымного столба висела над холмом.

Рид напряженно смотрел перед собой. Глядя на его нахмуренное, недовольное лицо с насупленными бровями, Флоран почувствовала, как сильно бьется сердце. Если ангар сгорел, что они будут делать?

— А почему Коллинз не поехал с нами? — Она оглянулась на отца Климента.

— Кто ж его знает! — пожал плечами отец-наставник. — У них какой-то выезд наметился. Дела…

— Да и так все неплохо! — заметил Рид. — Пропуск достал, место узнал! Я сколько раз предлагал Стэнвику провести экспертизу останков самолета, а он блеял что-то невразумительное.

Отец Климент взглянул на Рида, подмигнул Флоран.

— А что? Дело говорит. Спасибо Коллинзу и на этом.

Машина поднялась на холм.

Флоран и ее спутники припали к окнам.

— Черт! — выдохнул отец Климент, не забыв перекреститься. — Ангар-то тю-тю!

Флоран нажала на газ, машина помчалась быстрее. Но спешить уже не имело смысла. На месте ангара лежала груда обгорелых руин. Невдалеке стояли две пожарные машины — размотанные хоботы шлангов были перепачканы грязью и маслом. У машин, собирая разбросанный инструмент, сновали пожарные. Еще дальше, между черными, покореженными конструкциями бывшего ангара, бродили полицейские.

— Не успели! — покачал головой Рид. — Что теперь делать? Отец Климент, может, развернемся — и назад?

— Чего уж! — вздохнул Климент. — Уже не имеет значения. Пойду посмотрю! — Он выбрался из машины и, старательно обходя лужи потемневшего, талого снега, побрел к пепелищу.

— Флоран, не расстраивайся! — Рид взял ее за руку. — Отец Климент обязательно что-нибудь придумает. Вот увидишь. — Он сжал ее пальцы.

Слезы, подступившие к глазам, ушли вглубь.

— Я не расстраиваюсь! — сказала Флоран, прижимаясь к плечу Рида. — Если ты рядом, мне уже хорошо. А уж отец Климент и вовсе как бальзам на сердце.

— Отец Климент — это полк морских пехотинцев! — улыбнулся Рид.

— А с учетом Коллинза у нас даже два полка.

Они обнялись и сидели так до тех пор, пока отец Климент, побродив с полчаса, не вернулся к машине.

— Ну что там? — Рид распахнул дверцу.

— Полыхнуло ночью! Кто-то подъехал на машине, облил ангар бензином, бросил спичку! Всю ночь полыхало, к утру потушили.

— Ничего не спасли?

— Какое там! — махнул рукой отец Климент. — Все сгорело, расплавилось! И обломков наших больше нет.