Боже, сколько я встречала достойных людей! Сколько раз я могла бы любить и быть любимой! Но проходила мимо – ради «идеала», которого никогда не существовало на свете…

Она порывисто повернулась к Овечкину.

– Это действительно великое облегчение – свобода. Теперь я вас вполне понимаю. Вы освободились от прошлого, я – от мифа, который создала себе сама. Увидела наконец «дракона», который застил мне свет! И могу жить и любить, ничего не боясь, ни на кого не оглядываясь… Так неужели же я передам этот проклятый талисман своей дочери и обреку бедняжку на те же бесплодные и безумные мечты, которые сделали несчастными стольких женщин рода Дорэ? Да ни за что и никогда!..

Вероника снова посмотрела на море.

– Вот где ему самое место!

Она решительно размахнулась, собираясь швырнуть талисман в воду.

Но не успела.

Со звоном, похожим на звук лопнувшей струны, он вдруг треснул у нее в руке. И пролился сквозь пальцы фиолетовой сверкающей пылью.

Сказочница, вскрикнув от неожиданности, отступила на шаг от полосы прибоя. Разжала кулак.

В руке осталась одна серебряная цепочка. Ни следа волшебного камня. Даже пыль – и та развеялась…

Несколько мгновений все молча, не веря своим глазам, смотрели на раскрытую ладонь Вероники.

Потом она медленно повернула руку. Цепочка соскользнула и упала в песок.

И, проводив ее взглядом, капитан Хиббит озадаченно протянул:

– Красиво… Да вы настоящая ведьма, Вероника Андреевна?

– Нет, – ответила она. – Я не знаю, как это вышло, – и в растерянности посмотрела на Овечкина.

– Все правильно, – Михаил Анатольевич многозначительно покивал головой – в отличие от остальных он совсем не выглядел удивленным. – Так и должно было случиться. Вы действительно свободны, дорогая моя. Талисман свое отслужил…

И снова ненадолго наступило молчание.

– У вас сейчас совершенно бирюзовые глаза, – сказал вдруг Веронике капитан Хиббит. – Отчего бы это?

– От счастья, – сказала она и улыбнулась ему.

Он, вопреки ожиданию, на улыбку не ответил.

Еще мгновение пытливо смотрел на нее. А потом глубоко вздохнул и повернулся к Вероникиному рыцарю.

Тот, кажется, не произнес ни слова с тех самых пор, как они расстались с хранителем Бросельянского леса. И вид у Антона почему-то даже и в эту минуту был рассеянный и отсутствующий, как будто столь неожиданное и столь благоприятное для него завершение поисков жениха для любимой женщины его вовсе не радовало.

– Ну, а теперь, – медленно сказал капитан Хиббит, – когда все закончилось… вызвать вас, что ли, на дуэль, масьёр Антуан? Или так расколетесь?.. Давайте уж – самое подходящее времечко для задушевных признаний. Может, мы и простим на радостях все доставленные неприятности…

Антон вздрогнул. Перевел на него непонимающий взгляд.

– О чем ты?

– О Маго и Тариане, – сказал капитан. – Особливое за пиратов тебе спасибочко… да впрочем, и все остальное было ничуть не лучше.

Антон на мгновение зажмурился, как от сильной боли.

Затем открыл глаза и решительно покачал головой.

– Маго – это чистое недоразумение. Но… как ты догадался?

Кароль усмехнулся.

– Я же все-таки профессионал. Хотя доказательств, надо отметить, у меня нет до сих пор – маскировка великолепна, игра безупречна. Искренне восхищен!

Вероника, глядевшая на обоих в полном недоумении, снова бросила растерянный взгляд на Овечкина. Михаил Анатольевич слушал этот странный разговор с живым интересом и, похоже, опять-таки не был удивлен!..

– И все же – как? – спросил Антон.

Кароль пожал плечами.

– Ну, подозревать тебя я начал сразу – когда выяснилось, что мы попали не в тот мир, в который собирались. Кто-то умудрился изменить направление открытого прохода – вещь почти невозможная сама по себе, и вдвойне невероятная, если представить, что это сделали, находясь не внутри прохода, а где-то снаружи. Простая логика подсказывала, что поработал один из нас. Но кто? Не Михаил же Анатольевич! И не Вероника Андреевна. И не я.

Ты на редкость некстати появился у кладбищенских ворот. Ты начал умирать в Маго, как это случилось бы с каждым, кто наделен магической кровью… Однако не умер, что меня и смутило – на время. Как тебе удалось? Даже личины не утратил!

– Чуть не умер и чуть не утратил, – сказал Антон. – Ты просто знаешь далеко не все о природе асильфи, они живы не одной магией… Но в этот ужасный мир мы попали случайно, честное слово. Я решил, что вы нашли-таки способ снять с Ники заклятие и идете в Квейтакку. Вот и ломанулся с перепугу сам не зная куда. И когда Нике там тоже сделалось плохо под конец, я проклял все на свете!.. Ладно, продолжай.

– Какого же черта ты тащил нас на корабль?! Надо было бежать на холм Призраков…

– Нет, – перебил его Антон. – После того, как ты бросил монетку, я сразу же почувствовал себя лучше. И понял, что магия вернулась. Ника была в безопасности.

Кароль покачал головой.

– Ну-ну… Что ж, как я уже сказал, на время я свои подозрения отринул. Оставалось только считать, что наш преследователь обладает воистину сверхъестественной силой!.. Но когда заклятие Вероники Андреевны вдруг восстановилось – после целого дня трудов Михаила Анатольевича, я подумал о тебе снова. Очень нехорошо подумал… и тут появился фантом.

Антон кивнул.

– Это был единственный способ хоть как-то сбить вас с толку. Я же понимал, что вы с Овечкиным оба не дураки!

– Ну да, и сбил-таки! Фантомной техникой я еще не владею, но знаю, что двойники должны в точности повторять обличье оригинала, какое он носит в момент их создания. А этот был совсем на тебя не похож. Тоже ваша особая природа?..

Антон снова кивнул, и капитан Хиббит продолжил:

– Потом мне на некоторое время стало не до тебя и не до фантомов – тинтар там, черные рыцари… Однако я замечал, как ты кривился всякий раз, когда я обзывал нашего Меченого скотиной и козлом. Нежный, думаю, какой человек! – даже таких невинных ругательств не выносит… И вдруг – когда до некоторых дошло, что даме грозит настоящая опасность, а капитан Хиббит и не думает ее спасать – заклятие ни с того ни с сего исчезает!.. Больше уж я не сомневался в том, чья это работа. И окончательно уверился в Квейтакке, когда увидел, какими глазами ты смотрел… на тот поющий куст. Сколько веков ты не был дома?

Антон вздохнул.

– Много… Почему же ты молчал?

Кароль чуть замешкался с ответом.

– Ты сдался, как я понял… И козней нам больше не строил. Если тебе хотелось продолжать играть в эти игры, зачем было мешать?

– Значит, говоришь, играл неплохо?