ее высших воплощениях. И незачем называть имя этого «идеологического работника», ибо почти все его коллеги были точно такими же. Несколько позднее, в 1970-х годах, когда мне уже удалось добиться издания книги М. М. Бахтина, другой «идеологический работник» препятствовал новым публикациям, но затем побывал в Париже, узнал, что там чрезвычайно высоко ценят Михаила Михайловича, и изменил отношение к нему…

М. М. Бахтин (1895–1975) давно уже признан во всем мире одним из наиболее выдающихся (или даже самым выдающимся) мыслителей нашего столетия. И вообще русская мысль, начиная со «Слова о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона (1038) и до последних сочинений М. М. Бахтина и А. Ф. Лосева (1893–1988) – то есть за девять с половиной столетий, создала ценности, которые выдержат сравнение с достижениями любой духовной культуры мира. При этом необходимо сознавать, что духовное творчество не рождается на пустом месте: его порождает бытие страны во всей его целостности.

В самые последние годы непрерывно растет количество людей, которые открывают для себя эту истину. Правда, слишком длительный «разрыв» исторической преемственности уже привел к очевидному «поражению» страны в 1990-х годах. И, как я стремился показать, эта беда явилась оборотной стороной великой Победы 1945 года, представлявшейся не плодом многовековой истории России, а «заслугой Коммунистической партии», – как утверждал тот же Хрущев.

Но в заключение необходимо со всей определенностью сказать, что 75 лет, жизнь трех поколений, невозможно выбросить из истории, объявив их (это в 1990-х годах делали многие) «черной дырой». Те, кто усматривают цель в «возврате» в дореволюционное прошлое (особенно если учитывать всю его отдаленность во времени), не более правы, чем те, кто до 1990-х годов считали своего рода началом истории страны 1917-й год. Истинная цель в том, чтобы срастить времена, а не в том, чтобы еще раз – хоть и с иной «оценкой» – противопоставить историю до 1917-го и после него.

Кроме того, проклинающие ныне послереволюционную эпоху авторы и ораторы совершенно безосновательно объявляют ее временем бессмысленной массовой гибели и страданий людей. Если считать время от времени взрывавшиеся в самых различных странах мира революции бессмыслицей, следует уж тогда объявить бессмысленным бытие человечества вообще. А любая революция есть уничтожение существовавшего до него общества, и поскольку никакого другого общества, кроме наличного, пока и нет, потенциально революция грозит гибелью всем и каждому…

Далее, как я стремился показать в этом сочинении, масштабы гибели людей в ходе революции последовательно сокращаются: в 1930-х годах они намного меньше, чем в 1920-х (хотя многие без всяких оснований думают иначе), и еще значительнее они уменьшаются в 1940–1950-х, а с 1964 года политические убийства вообще не имеют места (между тем, если внимать нынешним СМИ, время с 1917-го по 1985 год – время чуть ли не непрестанных казней).

И последнее. Революция – это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека, и любой страны несет в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с философской точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности…

Словом, можно скорбеть о России, которую постигла Революция, но только низменный взгляд видит в этом унижение своего Отечества.

Примечания

1

В исследовании А. Н. Боханова «Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец XIX в. – 1914 г.» (М., 1984, c. 32–37) показано, что в рассматриваемый период общий тираж российских газет вырос в 10 раз и достиг почти 3 млн экземпляров.

2

Ключевский В. О. Соч. в 8 тт. – М., 1959, T. VI, c. 157, 159, 165.

3

Цит. по кн.: Степанов С. А. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). – M., 1992, c. 9.

4

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 24, с. 18.

5

Степанов С. А. Указ. соч., c. 226.

6

Звенья. Исторический альманах. Вып. 2. – М. – СПб., 1992, c. 342.

7

Блок А. А. Собр. соч. в 8 тт. – М.-Л., 1963, т. 7, c. 14.

8

Аврех А. Я. Распад третьеиюньской системы. – М., 1985, c. 15, 16.

9

Д. И. Менделеев в воспоминаниях современников. – М., 1973, c. 69.

10

Троцкий Л. Д. Литература и революция. – М., 1991, c. 230.

11

Гиппиус З. Н. Живые лица. Воспоминания. – Тбилиси, 1991, c. 26, 28.

12

Интеллигенция в России. Сб. ст. – СПб., 1910, c. 130, 113, 171, 191.

13

Булгаков С. Н. Христианский социализм. – Новосибирск, 1991, c. 302, 300.

14

Цит. по кн.: Старцев В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905–1917 гг. – Л., 1977, c. 182.

15

Булгаков С. Н. Цит. изд., c. 310, 300, 302, 313.

16

Булгаков Сергей, прот. Христианство и еврейский вопрос. – Париж, 1991, c. 121, 137.

17

Сироткин В. Г. Вехи отечественной истории. Очерки и публицистика. – М., 1991, c. 58, 49.

18

Бердяев Н. А. Новое средневековье. – М., 1991, c. 46.

19

См.: Наш современник, 1990, № 10, с. 112.

20

Виктор Михайлович Васнецов. Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М., 1987, c. 183.

21

Нестеров М. В. Письма. Избранное. – М., 1988, c. 198.

22

Никонова И. И. Михаил Васильевич Нестеров. – М., 1962, c. 101.

23

Шульгин В. В. Годы. Воспоминания бывшего члена Государственной думы. – М., 1979, c. 92.

24

Михаил Васильевич Нестеров. 1862–1942. – М., 1990, c. 92.

25

Франк С. Л. Сочинения. – М., 1990. c. 154.