Албанка Агнес Гонджа Бояджиу рано проявила себя как высоко мотивированная личность. В 18 лет она вступила в монашеский орден, оставив идею стать журналисткой. Как часто бывает в таких случаях, идее высшей добродетели – служению – предшествует цепь непредвиденных разочарований. Сначала война и принесенные ею разрушения, смерть отца, тяжелые испытания в юном возрасте. И вдруг осознание, что на самом деле является важным и ценным в этом непредсказуемо меняющемся мире. Конечно, любовь! Вслед за пониманием основополагающего принципа бытия следует нестандартное, может быть, шокирующее близких решение уехать на край земли, в далекую Калькутту, чтобы там служить вечной невестой Христа! Даже ее стойкая, рациональная, мудрая мать была обескуражена решением младшей дочери. Но, очевидно, именно такой кардинальный путь был избран во избежание искушения что-то изменить в будущем, эмоциональным желанием не оставить себе даже малейшей возможности отступления. Агнес жгла мосты, чтобы окончательно и бесповоротно удалиться от мирской суеты, в том числе от семьи, чтобы не искушать себя и не уподобиться многим, делающим светскую карьеру. Девушка была непреклонна в своем решении, хотя интуиция подсказывала ей, что она больше не увидит мать и свою семью.

Изменив коренным образом жизнь и вскоре после этого получив имя сестры Терезы, юная монахиня (проведя некоторое время в Ирландии) отправилась в Индию, чтобы вести неприхотливую жизнь миссионерки. Как указывают ее биографы, в бедной части Калькутты она работала учительницей, осваивая те новые области знаний, которые могли ей пригодиться в будущей миссии. Вероятно, она с самого начала чувствовала, что учительство было лишь ее подготовительной частью к главному делу жизни. За годы преподавания в женской школе Святой Марии она досконально изучила английский язык, хинди, бенгальский и даже стала директором школы. К 36 годам сестра Тереза приняла все монашеские обеты и, как сообщают биографы, была восхищена благостью этого события.

Возможно, именно в это время она испытывала наиболее сильные сомнения и потрясения, размышляя об окружающем мире и своем месте в нем. С одной стороны, она отдавала всю себя попыткам улучшить мир и наполнить его любовью; с другой – видела вокруг себя слишком много горя, поистине страшные картины смерти, когда родители бросали на дороге больных детей, а взрослые дети оставляли покрытых коростой родных ожидать конца. Нравы, подстегиваемые непреодолимой нищетой, казались даже не первобытными, попросту кощунственными.

Так или иначе, но именно в это время женщина заболела туберкулезом, который оказался для нее своеобразным рубежом, требовавшим ответа на вопрос: «Будет ли она следовать великим целям утверждения любви или отступится?» Сама она расценила появление болезни довольно однозначно. «Я чувствовала, – вспоминала она годы спустя, – что Господь ждет, чтобы я добровольно отказалась от спокойной жизни в моем ордене и вышла на улицы служить нищим. Это было ясное и четкое указание: я должна была покинуть стены монастыря, чтобы жить среди нищих. И не просто нищих. Он призывал меня служить отчаявшимся, самым убогим в Калькутте – тем, у кого не было никого и ничего, тем, кто не может даже идти просить милостыню, потому что они голые, у них нет даже лохмотьев, чтобы прикрыть тело. Тем, кто в изнеможении падает на улицах, осознавая, что умирает. Тем, кто уже не плачет, потому что у них уже нет слез…»

«Исключительная интуиция», – скажут одни. «Неразрывная связь с Богом», – заявят иные. И те и другие близки к истине. «Нести любовь» – это, конечно, удел немногих великих людей, аватаров. Сделав свой выбор, сестра Тереза уже не испытывала ни смятения, ни страха смерти – ее глаза видели вещи пострашнее. Просто у нее состоялся откровенный разговор с Богом. Иным людям для этого необходимо навсегда покинуть этот мир, избранным достаточно оказаться на краю жизни. Смертельная болезнь или непредвиденная травма – часто только призыв Бога для душевного разговора, просто многие не способны распознать голос Творца. Сестра Тереза смогла.

Она поведала, что, отправившись на лечение из сырой Калькутты в горный Дарджлинг, испытала некий катарсис, Божественное откровение, в ходе которого ей было указано отправиться в трущобы Калькутты, чтобы служить беднейшим из бедных. Разные биографические источники указывают на различные события, которые вызвали новую трансформацию сознания самоотверженной женщины. Возможно, все они в той или иной степени правдивы и имели место. Наиболее известна такая история. Однажды сестра Тереза стала свидетельницей невыносимого зрелища: заживо гниющую, уже навечно скованную болезнью женщину в городскую больницу привез на тачке сын и оставил у входа. Монахиня попыталась пристроить в эту самую больницу несчастное, страдающее от предсмертных мук существо. Но ей отказали, и то, что было когда-то человеком, умирало изгоем, разлагаясь на глазах. Сначала сестра Тереза попыталась помочь умирающей, но отступила. Сама она так вспоминала об этом ключевом эпизоде своей жизни: «Я не могла возле нее находиться, ее коснуться, переносить ее запах. Я убежала. И стала молиться: «Святая Мария! Дай мне сердце, полное чистоты, любви и смирения, чтобы я могла принять Христа, Христа коснуться, любить Христа в этом разрушенном теле». Я вернулась к ней, я к ней прикоснулась, я вымыла ее, я помогла ей. Она умерла с улыбкой. Это был для меня знак, что любовь Христова и любовь к Христу сильнее, чем моя слабость».

Смиренная монахиня на практике осознала, что великая, безропотная, жертвенная любовь способна победить любое отчаяние. И болезнь, и страх смерти, и слабость тела перестанут отталкивать, если направить любовь к тем, кто более всего в ней нуждается. Похоже, о своем туберкулезе она почти перестала думать, когда было принято решение заботиться о страждущих. А через некоторое время монахиня уже получила разрешение от руководства ордена помогать нищим и обездоленным. Еще через два года сестра Тереза основала в Калькутте монашескую общину, цель которой – создавать приюты и больницы для бедных и тяжелобольных людей, независимо от их национальности и вероисповедания.

Неизвестно, доставляла ли ей болезнь неприятности, но в биографических данных можно отыскать важные свидетельства. О том, что кроме духовного и психологического уровней она обращалась и к лечению тела физического. Наряду с исцеляющими мыслями, трансформированными в любовь к больным и несчастным, она то и дело обращалась к молитвам и постам. Исцеление женщины, которая в это время становится для мира уже матерью Терезой, было достигнуто благодаря природным очищениям на всех уровнях: телесном, энергетическом, духовном. Она подчинила всю свою деятельность единой цели, единой мысли, подчеркивающей святость суждений, доходящей до самых неискушенных сердец. Наиболее известны такие ее слова: «Из-за того, что мы не видим Христа, мы не можем выразить Ему нашу любовь, но ближних всегда можем видеть и по отношению к ним поступать так, как поступали бы по отношению ко Христу, если бы видели Его».

Жизнь среди отверженных для людей, подобных матери Терезе, возможна лишь в тех редких случаях, когда человек психически и духовно готов к полному растворению в любви. Будем откровенны, такие случаи исключительны. Но даже не умея достичь такого уровня восприятия ближнего, человек способен преодолевать себя, опираясь на любовь, отказавшись от гнева и агрессии, от вины и обиды, взяв в качестве безотказного медицинского средства любовь ко всему живому, на какую только способно в данный момент его сердце, независимо от реальных знаний, образования, житейского опыта, достигнутого положения, материальных благ. Опыт матери Терезы свидетельствует, что, начав с малого, человек способен развиваться и сделать больше, чем он представлял в начале пути. «Если вы осуждаете кого-либо, у вас не остается времени любить его! Любите! Несмотря ни на что!» – призывала мать Тереза. Говорят, что эта простая женщина излучала свет и что к ней со всех сторон тянулись люди.