ирано-иракской войны. Саддам настаивал на том, что любил Аднана Хайраллу, и его привязанность казалась искренней, когда он говорил о нем. Саддам отправился на фронт вместе с Аднаном Хайраллой во время ирано-иракской войны и, похоже, очень доверял его советам. Он так описывал потерю своего шурина: "Это было как удар в сердце. Тогда-то и начались все беды", - скорбно сказал Саддам. Я спросил его, что он имеет в виду, но он не стал уточнять. Я истолковал слова Саддама о бедах как переломный момент в его собственном сознании, когда его влияние в региональной политике стало превышать его понимание, когда людей, которым он доверял помочь ему сориентироваться в опасном регионе, становилось все меньше и меньше. Я мог сказать, что Аднан Хайралла был одним из немногих людей, которым Саддам доверял. Аднан Хайралла, очевидно, умел чувствовать настроение президента и вносить предложения, не обижая его. Саддам говорил, что в мире так мало людей, которым лидер мог бы доверять, что одно из самых тяжелых бремени руководства - принимать решения в одиночку и быть уверенным, что у тебя есть люди, которые могут верно исполнить эти решения. Таким человеком для Саддама был Аднан Хайралла.

Саддам рассказал нам, что поворотный момент в его жизни произошел, когда он был совсем маленьким: "Я был вторым из моих братьев и сестер. Старшего, Анвара-Аллаха, забрали через четыре или шесть месяцев. Потом родился я. Мой отец скончался, когда мне было шесть месяцев в животе у матери. Когда отец умер, моя мать переехала в дом своего отца [Тильфаха Муслита]. Моего дядю звали Хайраллах Тилфах. Он был фермером и владел землей на другом берегу Тигра. Он жил в Тикрите, и у него было два или три фермера, которые работали на него. По обычаю, когда умирает мужчина, дяди берут на себя ответственность за семью. У меня было три дяди со стороны отца. Они были очень дороги и не отнимали меня у деда. Потом дед скончался. Мой дядя решил перевезти семью в Багдад. Мне было два года. Через некоторое время после этого один человек, дядя, пришел просить мою мать в жены. Это был Ибрагим Хасан. Мы переехали в Тикрит, а затем в Авджу. И я поступил в школу по своему решению, а не по решению дяди!"

Я спросил Саддама, повлиял ли Аднан Хайралла на это решение. "Нет, Аднан был моложе меня. Но двоюродный брат моей матери [Умар Муслит] был примерно того же возраста. Мне было около девяти или десяти лет. Мы купались в реке. Было холодно, и мы легли на песок, чтобы согреться. Он начал писать на песке цифры и буквы. Я спросил: "Что это?" Он ответил: "Алиф, ба, та, та". Я спросил: "Как ты этому научился?" Он ответил: "В школе". Я спросил: "Тебе пришлось заплатить деньги?" Он ответил: "Нет. Это бесплатно". Я спросил: "Они меня примут?" Он ответил: "Да". Я рассказал об этом своему дяде и маме. Дядя сказал: "Забудь о школе. Давай жить, как наши отцы. У нас есть работа. Но я решил пойти в школу, несмотря на него. Двоюродная сестра моей матери отвезла меня в Тикрит, чтобы я зарегистрировался...Мои дяди со стороны отца и матери очень любили меня и относились ко мне как к старшему, чем мойвозраст"

 

Смерть шиитам и сионистам

----------

 

На второй неделе мы начали обсуждать региональную политику, и хотя Саддам старался держаться в тени и не говорить плохо о других лидерах, иногда он не мог удержаться. Саддам не слишком высоко ценил своих коллег - арабских лидеров. Он считал себя величайшим из великих, на голову и плечи выше своих коллег в регионе. Хотя он гордился тем, что является лидером арабов, он говорил, что не обязательно хочет руководить всеми арабами. "Я хочу руководить только иракцами", - сказал он. "Они - самые благородные из всех людей". Покойного короля Иордании Хусейна он считал человеком сомнительной надежности и лакеем Израиля и Соединенных Штатов. Он не испытывал ничего, кроме презрения, к молодому поколению, приходящему к власти, в частности к Баширу аль-Асаду в Сирии и королю Абдалле в Иордании. Мы спросили его о Гамиле Абд аль-Насире, известном панарабисте из Египта. Саддам ухмыльнулся и сказал: "Он был хорошим человеком .Но он не прожил достаточно долго, чтобы довести свои планы до конца, и слишком быстро заключил сделку с врагами, которые никогда не выполнили бы свою часть сделки". В наших беседах Саддам никогда не выделял какого-либо арабского лидера для безоговорочной похвалы. Для него они были низшими людьми, не обладавшими ни его умом, ни находчивостью.

Постоянным рефреном в наших беседах были жалобы Саддама на свое заключение и его просьбы о предметах роскоши. Он часто сетовал на отсутствие письменных принадлежностей. "Вы должны понять, что я писатель. И то, что вы делаете, лишая меня ручки и бумаги, равносильно нарушению прав человека!" Саддам также постоянно просил материалы для чтения, чтобы скоротать время. Он рассказал нам, что один из охранников дал ему CliffsNotes к арабской версии романа Федора Достоевского "Преступление и наказание". "Этот человек, Достоевский, обладает удивительной проницательностью в отношении человеческой жизни", - сказал Саддам. Он также был большим поклонником египетского писателя Нагиба Махфуза и попросил нас приобрести для него арабский текст его "Каирской трилогии". *******

********************************************************************************Мы часто слышали вдалеке приглушенные звуки бомб, которые взрывали повстанцы. Саддам явно догадывался, что дела у возглавляемой США коалиции идут не лучшим образом, и получал определенное удовольствие от нашей борьбы за стабильность в его стране. Ему потребовались годы, чтобы достичь того уровня контроля, который он имел, и Соединенные Штаты сильно заблуждались, думая, что они могут просто войти и занять его место. Идея о том, что вторжение в Ирак будет "легкой прогулкой" - по бессмертному выражению Кеннета Адельмана, бывшего сотрудника администрации Рейгана и поклонника Дика Чейни, - была порождена потрясающей глупостью и самонадеянностью. Каким-то образом ЦРУ и другие правительственные агентства так и не смогли внушить политикам, что Саддам был умным лидером. Вместо этого некоторые аналитики спецслужб прозвали его страну "Республикой страха" - по названию книги Канана Макии, профессора Университета Брандейса, уроженца Ирака 1989 года, который был сторонником вторжения США и основателем Фонда памяти Ирака, неправительственной организации, занимающейся документированием преступлений Саддама Хусейна.

На самом деле Саддам правил не только за счет страха. У него было много поклонников, и он смог заручиться поддержкой влиятельных суннитов и даже некоторых шиитов и курдов. Он знал своих