– Вы первая, честное слово.

– Держу пари, вы всем девушкам отвечаете то же самое.

– Нет. Только тем, которые мне верят.

Лифт резко остановился. Ли нажал кнопку, дверь открылась.

– Направо, – произнес он по-китайски.

Но едва Лайэн сделала шаг к выходу, схватил ее за руку.

– Лучше бы ты стала моей желанной и драгоценной наложницей, чем шлюхой иностранца.

– Я не шлюха и не наложница. Отпусти меня. Джонни совсем не понравится, если его почетный гость Кайл Донован опоздает на прием.

– Джонни всего лишь третий сын. Номер три.

– Три намного лучше, чем ноль. Это ведь твой номер, Ли. Ты женился на дальней родственнице дядюшки Вэня и поменял фамилию. Ты теперь вообще ничей сын.

– Не смей со мной так разговаривать, ты, отродье иностранной шлюхи!

– С превеликим удовольствием вообще больше не буду с тобой разговаривать. Никогда.

Ли ответил ледяной улыбкой, такой же, как и его взгляд.

– Да исполнится твое самое заветное желание.

Услышав это старинное китайское проклятие, Лайэн вздернула подбородок. Глаза ее сузились. Она взглянула на пальцы Ли, все еще сжимавшие ее руку, и подумала о баллончике с перцем, лежавшем в сумочке.

Раздались короткие прерывистые сигналы: лифт слишком долго держали открытым.

– Успокойтесь, дорогая, – вкрадчиво произнес Кайл. – Мы просто давно ничего не ели.

– Прошу прощения, я…

Лайэн подняла глаза на своего спутника и осеклась. Его голос звучал так мягко… Она никак не ожидала увидеть эту холодную ярость в глазах.

– Может быть, вы скажете этому лифт-жокею, чтобы снял палец с кнопки? Или мне просто вышвырнуть его отсюда как котенка?

Короткие пикающие звуки перешли в протяжный гудок.

Кайл перевел взгляд на Ли. Тот медленно выпустил руку Лайэн.

Подходя к дверям пептхауса, Кайл и Лайэн все еще слышали гудение лифта. Кайл чувствовал на себе оценивающий взгляд черных глаз Ли, словно тот примерял на него похоронный костюм. Не тот, которым они недавно восхищались, из нефрита. Нет, обыкновенный черный костюм.

Они вступили в холл роскошного номера, арендованного консорциумом «Тан». Из глубины помещения долетал не только нежный женский голос, поющий китайскую песню, но и клубы сигаретного дыма. Лайэн замедлила шаг. Она не ожидала, что будет так шумно и многолюдно. Обычно в тех случаях, когда она встречалась с кем-нибудь из членов семьи Тан, в доме царили тишина и покой. Самыми громкими звуками были лишь едва слышное шарканье комнатных туфель Вэня и его шепот.

– Передумали? – Кайл мгновенно уловил ее настроение.

Кроме женского голоса, до них донесся мужской, в полной и ужасающей дисгармонии со звуками песни. Лайэн поморщилась, как от боли.

– Не переживайте. На семейных сборищах всегда шумно.

– Я об этом ничего не знаю. Никогда на таких не бывала. Кайл удивленно взглянул на нее сверху вниз. Судя по напряженно-отстраненному выражению лица, Лайэн пыталась взять себя в руки, скрыть эмоции за фасадом холодной вежливости. По всей видимости, для нее семейный прием означал скорее поле битвы, чем то место, где можно расслабиться, почувствовать себя как дома.

Лайэн вошла в прокуренный зал. Огляделась в поисках знакомых лиц и сразу отметила две вещи. Первое – на вечере присутствовали лишь мужчины семьи Тан. Второе – дамы, приглашенные для того, чтобы их обслуживать, все без исключения молоды, поразительно красивы и явно наняты для этой цели.

Лайэн почувствовала огромное облегчение от того, что ее матери здесь не было. Значит, Анна не включена в список женского обслуживающего персонала. Увидеть ее среди этих женщин для Лайэн означало бы невероятное – и намеренное – унижение.

– Какая большая жизнерадостная семья! – Кайл окинул взглядом гостиную, вместившую человек пятнадцать мужчин разных возрастов и множество молодых женщин. – Итак, с чего начнем? Или это не имеет значения?

Лайэн хотелось бы начать с того, чтобы развернуться и устремиться прямо к лифту не оглядываясь. Поздно. К ним направлялся Джонни. В правой руке – почти пустая тарелка, левая протянута Кайлу для рукопожатия, в американском стиле.

– Я знал, что могу положиться на ее чувство долга. – Он широко улыбнулся, пожимая Кайлу руку. Коротко кивнул Лайэн и снова сосредоточил внимание на госте. – Идемте, я вас представлю. Я сам буду переводить.

Кайл посмотрел на Лайэн. Интуиция, интеллект, простая человеческая восприимчивость подсказывали ему, что она рассержена, возможно, оскорблена. Однако она великолепно владела собой. Если Лайэн и страдала от того, что родной отец обращался с ней как со своей служащей, ничто в выражении лица не выдавало этого. Но может быть, она ничего такого и не почувствовала? Возможно, для Танов она просто девочка на посылках, которая в данном случае выполнила задание.

Привела им Кайла Донована, и теперь они больше не нуждаются в ее услугах.

Внезапно он заметил, как на шее Лайэн с бешеной частотой забилась голубая жилка. По-видимому, ей было отнюдь не безразлично, как с ней обращался Джонни Тан. Она просто пыталась это скрыть.

– Зачем же я буду отвлекать вас? – возразил Кайл. – Лайэн – великолепная переводчица.

– Ах да… Все время забываю, что она провела несколько лет в Гонконге. – Джонни обернулся к Лайэн и быстро заговорил на одном из китайских диалектов:

– Ты прекрасно справилась. А теперь, пожалуйста, оставь гостя нам. Я хочу познакомить его с Хэрри.

– Разумеется, после дядюшки Вэня я представлю мистера Донована второму сыну.

Губы Джонни крепко сжались. Но лишь на мгновение.

– Все правильно. И очень по-китайски.

– Вы так любезны.

– После того как представишь его всем, кому необходимо, помоги, пожалуйста, девушкам разносить напитки. Я сам буду переводить для мистера Донована.

Глаза Лайэн сверкнули из-под ресниц.

– Не думаю, что готова этим заниматься, мистер Тан. У меня, увы, нет ни опыта, ни желания.

– Прекрасно сказано. И очень по-американски.

– Вы необыкновенно наблюдательны.

– Попрошу тебя не забывать, что ты находишься здесь лишь из любезности со стороны семьи Тан. Не заставляй свою мать краснеть за тебя, помни о манерах!

По китайским обычаям Лайэн полагалось бы выслушать эту тираду с покорно опущенной головой и попросить извинения за свою дерзость. Сначала она так и собиралась сделать. Но в этот момент заметила, как тоненькая юная китаянка, стоя на коленях у ног Хэрри Тана, протягивает ему тарелку с закусками и две палочки. Он даже не повернулся к ней от родственника, с которым в это время разговаривал. Типичное для Востока обращение с женщиной.