решительно произнёс Василевский. — Лучше пожелаем друг другу боевой удачи. Как думаете наносить удары по Запорожью?

— Думаю, что надо действовать одновременно с северо-востока и с юго-востока по сходящимся направлениям на центр города.

— Разумно. Особое внимание следует обратить на взаимодействие армий, дивизий и частей, иначе в темноте и в суматохе недолго и своих пострелять. К тому же от длительной артподготовки придётся отказаться.

Малиновский хотел сказать, что все вопросы взаимодействия уже полным ходом отрабатываются на местности, но сдержался: чего доброго, заденет это представителя Ставки, если и не скажет, то подумает: оказывается, комфронта уже без всяких согласований всё сам решил. А это ни к чему. Главное, Василевский поддержал его, а мог бы и запретить ночной штурм, чреватый непредсказуемыми последствиями.

16

Часы показывали 21 час 50 минут, когда почудилось, будто разверзлась земля: вся артиллерия фронта одновременно открыла мощный огонь по противнику. Даже небесные громы и молнии не смогли бы соперничать с земными грохотом и молниями.

Всего лишь десять минут — но каких минут! — продолжалась артподготовка, и тут же вперёд ринулись танки. На танках — штурмовые группы десантников, за ними — пехота. Запорожье оказалось в огненном котле.

Ближе к рассвету «орлы Малиновского» ворвались на окраины города. Немцы в панике спасались бегством, стараясь переправиться на остров. В городе завязались тяжёлые, самые опасные — уличные бои.

8-я гвардейская армия Чуйкова наступала на Центральном направлении. Василий Иванович был возбуждён, его переполняло чувство азарта и предвкушение победы. Любил он такие моменты войны, когда все — и танкисты, и артиллеристы, и пехота — на пределе своих сил рвутся вперёд.

К рассвету темп наступления приобрёл наибольший размах. Пришедшие в себя после ночного шока гитлеровцы огрызались всё сильнее и яростнее, с Хортицы давала о себе знать вражеская артиллерия. Малиновский приказал направить и туда штурмовые группы.

Днём троица неразлучных генералов — Василевский, Малиновский и Чуйков — была в центре Запорожья. Взорванные корпуса заводов, руины жилых домов, пожары, убитые и раненые — всё это предстало перед их глазами. Но город был взят!

Малиновский взглянул на часы. Стрелки показывали 13.00.

— Какое сегодня число? — спросил Василевский, как бы проверяя самого себя. — Уже четырнадцатое! Родион Яковлевич, Василий Иванович, поздравляю! Это на целые сутки раньше срока, который определил нам Верховный!

Вечером полководцы подводили итоги.

— Противник отходит к переправам, — говорил Малиновский.

— Я отдал приказ командующему авиацией генералу Судцу разбомбить их, чтобы таким образом воспрепятствовать бегству немецких войск, оставшихся после овладения нами Запорожьем. Василий Иванович, у вас уже есть данные о потерях противника на фронте вашей армии?

— Есть, товарищ командующий. По предварительным данным, только силами 8-й гвардейской уничтожено более трёх тысяч солдат и офицеров, двадцать шесть тяжёлых орудий, тридцать два танка, сто двадцать автомашин.

Запищал полевой телефон. Малиновский взял трубку.

Выслушав звонившего, он просиял:

— Давно не получал таких радостных известий! Днепрогэс спасён! — Обычно не склонный к душевным откровениям, на этот раз Малиновский не сдержался: — Какое счастье! Сердце болело за него... Плотину немцы хоть и заминировали, но взорвать не успели.

— Куда там успеть! — Василевский тоже был рад. — Попробуй успей после такого штурма!

— Спасибо 1-му гвардейскому мехкорпусу, это его бойцы перебрались на правый берег и обрезали электрокабели, соединённые с зарядами, — уточнил Малиновский.

— Ну что же, пора докладывать Верховному, — подвёл итог Василевский. — Думаю, и он порадуется вместе с нами.

Верховный не только порадовался: этим же вечером был написан специальный приказ. А над Москвой загремели салюты в честь одержанной победы.

17

В результате летне-осенней кампании 1943 года была освобождена Левобережная Украина. Вражеские войска оказались изолированными в Крыму. Были захвачены крупные стратегические плацдармы на правом берегу Днепра. Освобождены Кременчуг, Днепропетровск, Запорожье, Черкассы, Киев. Теперь предстояло освободить Правобережную Украину и Крым и выйти на Государственную границу. Малиновский был в курсе того, что Ставка предполагает в течение зимы развернуть наступательные операции от Ленинграда до Чёрного моря. 3-му Украинскому фронту (этим фронтом теперь командовал Малиновский) Ставка поставила задачу: ликвидировать никопольско-криворожскую группировку врага, в дальнейшем развивая наступление на Первомайск, Николаев и Одессу. Фронту предписывалось действовать по сходящимся направлениям в тесном взаимодействии с 4-м Украинским фронтом, которому предстояло ещё и освободить Крым.

Предстоящая стратегическая операция была не из простых: против наших четырёх Украинских фронтов действовали от реки Припять до Чёрного моря группа армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна и группа армий «А» генерал-фельдмаршала Клейста плюс 4-й воздушный флот. В обеих группах более миллиона солдат и офицеров, почти семнадцать тысяч орудий и миномётов, свыше двух тысяч танков и штурмовых орудий, около полутора тысяч самолётов. Грозная сила!

Но Малиновский был твёрдо убеждён в том, что ни в коем случае нельзя приостанавливать наступление, иначе немцам будут созданы прямо-таки комфортные условия для планомерного отхода или, как в официальных сводках любили говорить сами немцы, для сокращения линии фронта. Нужно было сидеть у них, что называется, на загривке.

Родион Яковлевич подошёл к окну и нахмурился: ну и мерзопакостная же погодка стоит нынче на дворе! Давненько он не видел такой распутицы. Всё правобережье Украины превратилось в сплошное месиво. Бездорожье, грязь — по колено. А ведь надо поспевать за немцем! И это при том, что он не будет непрерывно удирать, будет цепляться за свои плацдармы, переходить в контратаки.

Нужно было решить вопрос о направлении главного удара. Малиновский пришёл к выводу, что наиболее верный вариант — удар на Апостолово, Новый Буг, Вознесенск с выходом на берега Южного Буга. Там — закрепиться. Но для этого, конечно же, нужны резервы, нужна дополнительная техника и боеприпасы.

Малиновский поделился своими мыслями с Василевским.

— Знакомые запросы, — вздохнул тот. — Впрочем, на вашем месте я бы тоже запрашивал. Попробую разжалобить Верховного.

Однако вначале эта попытка не удалась: мало того, что Верховный не согласился с Василевским, он ещё и в резкой форме упрекнул его в желании поддаваться бесконечным просьбам о выделении резервов: «Вы забыли, товарищ Василевский, как Кутузов отвечал Барклаю-де-Толли, когда тот клянчил у него резервы? «У меня своих резервов нет».

— Вас понял, товарищ Сталин. — Василевскому ничего не оставалось, как произнести эту дежурную фразу.

И всё же разговор не оказался напрасным: Малиновский вскоре получил 37-ю армию генерал-лейтенанта Шарохина, переданную ему со 2-го Украинского фронта, а из резерва Ставки — 31-й гвардейский стрелковый корпус.