Юкава, доставая блокнот, отрицательно покачал головой:

— Используй настоящее имя. Так проще разобраться. Я изучил газетные заметки, и там жертву называли Киётакэ Харагути. Возраст — сорок пять лет, профессия — делопроизводитель.

Фудзимура пожал плечами и присел на вторую кровать.

— Пусть будет настоящее. Как я уже сказал, Харагути приехал около пяти вечера. Я оформил заселение, и он зашёл сюда. Комнаты есть и на втором этаже, но он попросил на первом, ещё когда бронировал номер.

— Почему?

— Не знаю. С ним тогда разговаривала Кунико. Да и спрашивать было незачем.

— Возможно. Продолжай.

— В тот день у нас гостили ещё несколько постояльцев. Один мужчина и отец с сыном. Ужин подаётся в холле с шести до восьми вечера. Время приближалось к восьми, но Харагути всё не появлялся. Я решил сходить проверить, что с ним. Дверь номера оказалась заперта. Я подумал, что он спит, и постучал. Ответа не последовало. Позвал громче — никакой реакции. Тут я немного забеспокоился и отпер дверь своим ключом. Оказалось, она закрыта на цепочку. Иначе говоря, Харагути вроде как находился в номере. Тогда почему же он не отзывался? Я встревожился: вдруг ему стало плохо? Вышел на улицу и завернул к южной стороне дома. Понадеялся увидеть, что происходит в комнате, через окно.

— И окно тоже было заперто? — задал вопрос Юкава, на что Фудзимура кивнул:

— Вот именно. Свет не горел, шторы были задёрнуты, внутри ничего не разглядеть. Я вернулся в холл и решил ещё немного подождать. Но Харагути так и не появился. Терпение у меня иссякло, и я снова пошёл к его номеру. Звал-звал, но, как и прежде, не получил ответа. Опять отпер дверь своим ключом. На этот раз мне показалось, что внутри кто-то есть. Я услышал, как кто-то ворочается в постели. У меня отлегло от сердца, и я вернулся в холл. Ужин обычно заканчивается в восемь, но это не строгое правило. Я решил подождать, пока Харагути не проснётся. Однако ближе к девяти часам с улицы вернулись отец с сыном — они ходили запускать фейерверки — и сказали, что окно в номере Харагути открыто. Я поспешил туда, и действительно так и было. А Харагути исчез. — Фудзимура посмотрел на окно.

— В комнате ничего не показалось тебе странным?

— Я ничего такого не заметил. На полу стояла небольшая дорожная сумка. Здравый смысл подсказывал, что Харагути вылез в окно и куда-то ушёл. Я обыскал окрестности, но здесь всё-таки горы, и было уже очень темно. Я выждал ещё какое-то время, Харагути не возвращался, и в итоге я решил сообщить в полицию. Они начали поиски с рассветом. И нашли тело Харагути — в том месте, которое я тебе показывал.

— Хмм. К каким выводам пришли в полиции? В газете писали, что высока вероятность несчастного случая или самоубийства.

— Точно не знаю, меня в подробности не посвящали, но, похоже, они считают версию самоубийства весьма правдоподобной. Говорят, у Харагути были крупные долги. Он приехал сюда один, что само по себе уже странно, а желание поселиться на первом этаже объясняется тем, что он заранее решил выбраться через окно.

— А в полиции не предполагали, что он мог стать жертвой преступления?

— Не то чтобы не предполагали, но сочли это маловероятным. Вот представь: как можно незаметно для окружающих приехать в горную глушь, чтобы убить Харагути, а после убийства, опять же незаметно, уехать?.. По-моему, никак.

— Здесь есть другие дачи?

— Есть, но по большей части они стоят пустыми. Туда лишь изредка наведываются представители управляющих компаний. Так было и в день происшествия.

— Значит, люди были только в твоей гостинице?

— Именно так. Более того, прочие постояльцы всё время находились вместе с нами. Поэтому убийство можно исключить.

— Ясно. — Юкава перечитал свои записи в блокноте, а затем задумчиво наклонил голову. — Могу я задать ещё один вопрос? Это очень важно.

— Конечно.

— Из твоего рассказа мне непонятно одно — что же здесь таинственного? Да, комната на какое-то время оказалась запертой изнутри, но ведь там находился человек. Обычное дело, удивляться нечему. Этот человек вылез в окно и по какой-то причине свалился на дно ущелья… Только и всего!

Фудзимура призадумался. Юкава привёл вполне резонный довод. Полиция пришла к такому же выводу.

— Меня всё равно кое-что беспокоит.

— Что?

— Когда я подошёл к номеру во второй раз, там определённо кто-то был. Но я уверен, что в первый раз он был пуст.

— Почему ты так считаешь?

— Из-за выключенного обогревателя.

— Из-за обогревателя?

— В тот день особенно похолодало. Даже забравшись под одеяло, любой бы захотел прогреть комнату. Но когда я открыл дверь в первый раз, оттуда потянуло холодным воздухом. Кондиционер не работал. Во второй же раз обогреватель был включён. Потому я и решил поначалу, что в номере никого.

Юкава посмотрел Фудзимуре в лицо, после чего поправил пальцем очки на переносице:

— И полиции ты об этом…

— Не сказал.

— Почему?

— Не придумал, как объяснить. Я засвидетельствовал, что комната была заперта изнутри. Но скажи я: «Мне кажется, в комнате никого не было», меня бы сочли ненормальным.

— Вряд ли. Объяснили бы, что тебе это привиделось, и дело с концом. В худшем случае разуверились бы в твоём свидетельстве.

— Вот видишь. А оно мне надо? Так что при нынешних обстоятельствах полиции об этом рассказывать нельзя.

— И потому ты обратился к Кусанаги. Не удивлён, что он переправил тебя ко мне. Сам-то он не считает твой случай убийством в запертой комнате. Это не убийство, и комната, возможно, вовсе не запертая. С таким ему связываться неохота.

— Я понимаю, сколь обременительна моя просьба. Но мне больше не к кому обратиться. Хотел бы я не вспоминать больше об этой истории, да она никак не идёт из головы. Хотя, возможно, у меня просто разыгралось воображение.

Пряча улыбку, Юкава захлопнул блокнот:

— Хорошо. Подумаю над этим, беззаботно наслаждаясь видом горных пейзажей. Я как раз замотался с одной статьёй, и мне хочется проветрить мозги.

— Ты меня просто спасёшь. Других постояльцев сейчас нет, делай тут всё что пожелаешь. К моему величайшему сожалению, у нас нет горячего источника. Взамен обещаю порадовать отличной стряпнёй. — Фудзимура встал. — И ещё одна просьба.

— Какая?

— Не говори Кунико, что я просил тебя о помощи. Пусть будет так: ты узнал, что я отказался от карьеры бизнесмена, забеспокоился и приехал меня проведать.

На секунду показалось, что Юкаву это не устраивает, но затем он кивнул:

— Если для тебя так лучше, возражать не стану.

— Спасибо. Я очень на тебя рассчитываю.