«Бог Реки слишком надолго задерживает у себя гостей, – наконец произнес Бао. – Давайте отложим его свадьбу».

С тех пор больше никто не осмеливался отправлять невест к богу Реки.

Их называют Ву-юэ – Богами пяти гор, и им поклоняются в храме Сянь-и Ко в Жугао во время вспышек инфекционных болезней и лихорадок. Больной отправляется в храм и обещает и случае выздоровления принести богам соответствующие подношения. Обычно дарят пять небольших пшеничных буханок, называемых шаобин, и пол килограмма мяса.

Рассказывают, что Боги пяти гор на самом деле являются духами звезд, по повелению Юань-юя переродившимися на земле. Их звали Тянь Босюэ, Дун Хун-вэнь, Цай Вэньчжу, Чжао Вучжэнь и Гуань Инь-ду. После перерождения они поселились в Наньчжанфу, Чжэньчжаньфу, Яньмэнь Гуане, Ян Чжу и Нанкине. Все они отличались выдающимися способностями, стали известными учеными, успешно сдали экзамены и получили высокие должности.

Когда Ли Шиминь взошел на трон, а это случилось в 627 году, он призвал всех образованных людей империи держать экзамен на степень доктора в столице. Наши выпускники отправились в метрополию, но сбились с дороги, их ограбили разбойники, и им пришлось обратиться за помощью, чтобы завершить свое путешествие.

К счастью, им удалось собраться всем вместе в храме Сяньиго, где они и поведали друг другу о своих злоключениях и поклялись на крови помогать друг другу. Когда наконец они добрались до столицы, то оказалось, что экзамены уже закончились, а они оказались на улице без гроша в кармане. Заложив часть своей одежды, они купили несколько музыкальных инструментов и стали странствующими музыкантами. Один купил барабан, второй – семиструнную гитару, третий – мандолину, четвертый – свирель, самый молодой, пятый, стал сочинять песни. В этом составе они и отправились по улицам столицы играть и петь. Судьба распорядилась так, что император услышал этих музыкантов. Очарованный нежными звуками, он расспрашивал у своих придворных, откуда появилась эта группа искусных музыкантов.

Министр Сю Маогун рассказал об их умениях императору. Тот распорядился, чтобы их привели во дворец, и взял их в свою свиту. С тех пор музыканты повсюду сопровождали императора.

Если Дева Мария – защитница всех христиан, то к Гуаньинь, богине-защитнице от всех напастей, обращаются буддисты.

В одной из красивых китайских легенд рассказывается о том, что однажды, когда Гуаньинь собиралась вознестись на небо, с земли до нее донесся призыв о помощи. Движимая состраданием, богиня замешкалась, когда ногами коснулась божественного порога. С тех пор ее зовут Гуаньинь («та, кто слышит крик смертных»).

Одно время Гуаньинь представляли в образе мужчины, но во времена династии Тан и во времена Пяти династий появились ее изображения в женском облике. С тех пор ее обычно так и изображают.

В старом буддизме главным богом считался Шакья-муни, во многих храмах он занимает почетное место, но по популярности его превосходит бог или богиня Милосердия.

«Мужчины любят ее, дети обожают, а женщины поют ей гимны. Если строили храм, то рядом устраивали часовню, посвященную Гуаньинь. Ее изображения можно увидеть почти в каждом китайском доме, во многих сердцах она занимает значимое место. Она покровительствует матерям. Когда мы вспоминаем о том, что многие китайцы мечтают о рождении сына, то легко поймем значение поклонения ей. Она охраняет в горе, и ей приносят многократно заклинание: «Снизошли нам свою великую милость, скорби вместе с нами, спаси от печали, обереги от страданий». В книжном варианте оно звучит несколько иначе: «Снизошли на нас свою великую милость, скорби вместе с нами, защити от зла, о великодушная, всемогущая, справедливая Гуаньинь».

Когда-то она спасла матроса, потерпевшего кораблекрушение. Как и бог Моря, она покровительствует морякам.

Во время засухи мандарины поклонялись дракону и Жемчужному императору, но если оказывались бессильны, то припадали к стопам богини Милосердия и проси ли принести с гор дождь.

Если других богов боялись и представляли их с мрачными или злобно-высокомерными лицами, то Гуаньинь любили и всегда изображали лучезарной и сверкающей. Она не отдалялась от людей, и те стремились быть по ближе к ней.

Трон Гуаньинь находится над островом Путо, туда она отправляется, чтобы поплавать на водяной линии. Гуаньинь считается эталоном китайской красоты, и сказать о женщине или маленькой девочке, что она похожа на Гуаньинь, – значит сделать ей комплимент, превознося ее грациозность и красоту. Обычно празднуют три дня рождения Гуаньинь, в девятнадцатый день второго, шестого и девятого лунных месяцев».

Известны множество воплощений этой богини.

«Ее зовут Гуаньинь, потому что, услышав о страдании, она сразу же пытается помочь и избавить от мук. Обычно ее называют «та, которая вселяет веру в Будду». Если во время пожара вознести мольбу Гуаньинь, то огонь не сожжет, если преодолевающий обрушившуюся горную лавину выкрикнет ее имя, то вскоре выберется в безопасное место.

Если купцы отправляются через море в поисках золота, серебра, жемчуга и драгоценных камней и на них обрушится шторм, угрожающий забрать всю команду в царство злого дьявола, но кто-то на борту выкрикнет имя Гуаньинь, то корабль удастся спасти.

Если кто-то во время сражения призовет Гуаньинь, то враг не сможет причинить ему вред ни саблей, ни копьем. Если на три тысячи великих царства нападут демоны, достаточно только позвать ее – и демоны не смогут сглазить ни одного человека.

Если тобой овладеют дурные мысли, то призови Гуаньинь – и твое сердце очистится от скверны. При одном только упоминании имени богини опасность от ступает и гнев стихает. Молящийся Гуаньинь лунатик исцелится. Она дарует сыновей матерям, и если будущая мать попросит, чтобы у нее родилась дочь, то та будет красавицей.

Те, кто поет имена 6 миллионов 200 тысяч Будд, число которых равно числу песчинок в священной реке Ганг, и те, кто просто воспевает Гуаньинь, обладают равными достоинствами. Она может принять облик Будды, принца, священника, монахини, ученого – любой образ – и отправиться в любое царство проповедовать учение Будды по всей земле».

Правитель Мяо Чжуан сделал обильные подношения и попросил, чтобы бог вознаградил его наследником. Напряженно ожидая рождения наследника, однажды утром правитель Мяо Чжуан узнал, что у него родилась дочь. Ее на звали Мяо Цин. Прошел год, и родилась еще одна дочь; ее назвали Мяо Инь. Когда на исходе третьего года по явилась третья дочь, то правитель, глубоко опечаленный, призвал главного министра. «Мне уже минуло пятьдесят, – сказал он горестно, – и у меня нет наследника. Моя династия обрывается. Зачем же я трудился всю свою жизнь и одержал столько доблестных побед?»