Гульду исполнилось четырнадцать. Шатци заказала для всех обед в китайском ресторане. Рядом с ними сидела небольшая семейка; отец, мать, маленькая дочь. Ее звали Мелания. Сидя напротив, отец учил ее пользоваться палочками для еды. И чуть гундосил.

— Возьми палочку своими пальчиками… вот так… сначала одну, золото мое, держи крепко, видишь? Надо сжать ее между большим и средним пальцами, нет, не так, смотри… Мелания, смотри, как делает папа, ты должна держать вот так, да-да, молодец, теперь сожми немного, нет, не так сильно, держи ее свободно… Мелания, смотри, как делает папа, между большим и средним пальцами, видишь, вот так, нет, где у нас большой палец, Мелания? Вот большой, золото мое…

— Может, оставишь ее в покое? — вмешалась жена. Они произнесла это, не поднимая глаз от тарелки с супом из абалона и зерен сои. У нее были крашеные красные волосы и желтая блузка с подплечниками. Муж продолжал как ни в чем ни бывало:

— Мелания, смотри на меня, смотри, как делает папа, сядь как следует, возьми палочку, давай, вот так… видишь, все просто, в Китае миллионы детей, они ведь не устраивают каждый раз ничего такого, правда?… Теперь возьми вторую палочку, МЕЛАНИЯ, сядь прямо, давай, смотри, как делает папа, одна палочка, потом вторая, дай сюда свою ручку, ну-ну…

— Оставь ее в покое.

— Я учу ее обращаться…

— Ты не видишь, что она хочет есть?

— Она поест, когда научится.

— Когда она научится, все остынет.

— ЧЕРТ ПОБЕРИ, Я ЕЕ ОТЕЦ, И Я МОГУ…

— Не ори.

— Я ее отец, и я имею полное право учить ее чему угодно, тем более что ее мать, видимо, нашла себе занятие поинтереснее, чем воспитывать свою единственную дочь, которая…

— Мелания, возьми вилку и ешь.

— НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ, Мелания, золото мое, слушайся папу, сейчас мы покажем маме, что можем есть палочками, как маленькая, хорошенькая китайская девочка…

Мелания расплакалась.

— Ты довел ее до слез.

— Я НЕ ДОВОДИЛ ЕЕ ДО СЛЕЗ.

— Что с ней тогда?

— Мелания, не надо плакать, ты уже большая и не должна плакать, возьми палочку, давай, дай сюда свою ручку, ДАЙ МНЕ РУКУ, вот так, молодец, свободно, держи руку свободно, Мелания, все смотрят на нас, перестань плакать и возьми эту долбаную палочку…

— Не ругайся.

— Я НЕ РУГАЮСЬ.

Мелания заплакала сильнее.

— МЕЛАНИЯ, перестань, а то получишь, папа терпеливый, но не выводи его из себя, МЕЛАНИЯ, ВОЗЬМИ ПАЛОЧКУ, А НЕ ТО МЫ ВСТАНЕМ И НЕМЕДЛЕННО ПОЙДЕМ ДОМОЙ, ты знаешь, что я не шучу, давай, сначала одна палочка, потом вторая, смелей, между большим и указательным пальцами, не указательным, а СРЕДНИМ, теперь сжимай, вот так, молодец, видишь, у тебя все получается, теперь берем вторую, вторую палочку, золото мое, ДА НЕ ТОЙ РУКОЙ, ДРЯНЬ… берешь ДРУГОЙ РУКОЙ и перекладываешь в ЭТУ РУКУ, понятно? Совсем нетрудно, и прекрати рыдать, рыдать не с чего. Ты хочешь стать взрослой или нет? Или ты хочешь навсегда остаться маленькой дурочкой и…

Тут Дизель встал с места. Ему всегда было непросто сделать это, но все же он встал. Он приблизился к столу небольшой семейки, взял у девочки в руку обе палочки и, сжав кулак, раскрошил их прямо над глянцевой отцовской уткой.

Мелания перестала плакать. Ресторан погрузился в картофельно-соевое молчание. Дизель говорил негромко, но его было слышно даже на кухне. Он ограничился тем, что задал вопрос.

— Зачем вы делаете детей? — спросил он. — Зачем?

Отец пребывал в неподвижности и глядел прямо перед собой, не смея отвести взор. Ложка жены застыла на полпути между ртом и тарелкой. Взгляд ее, устремленный на Дизеля, был исполнен трагического замешательства. Можно было подумать, что она — участница телевикторины, которая вообще-то знает ответ, но не может припомнить.

Дизель склонился над девочкой. Посмотрел ей в глаза.

— Маленькая, хорошенькая китайская девочка.

Сказал он.

— Ешь вилкой, а не то я убью тебя.

После чего повернулся и сел за свой столик.

— Дай-ка мне кантонского риса, — не сказал Пумеранг.

То был замечательный в своем роде день рождения.

В феврале 1989 года группа исследователей Ванкуверского университета опубликовала в солидном журнале «Сайенс энд Прогресс» статью на девяноста двух страницах, где предлагалась новая теория соединительной динамики псевдочастиц. Авторы — шестнадцать ученых из шестнадцати стран — утверждали перед телекамерами всего мира, что в науке наступает новая эра, и заявили, что их открытия позволят в течение десяти ближайших лет производить энергию с минимальными затратами и почти без вреда для окружающей среды. Однако три месяца спустя в статье на двух с половиной страницах, появившейся в «Нэшнл Сайентифик Буллетин», было продемонстрировано, что математическая модель, использованная ванкуверскими учеными, после тщательной проверки оказалась внутренне противоречивой и, по существу, неприменимой. «Все это выглядит немного по-детски», — так, если быть точным, говорилось в статье. Один из двух ее авторов звался Мондриан Килрой. Вторым был Гульд.

Не то чтобы эти двое постоянно работали вместе. Скорее случайность. Все началось в столовой. Они сели друг против друга, за одним столиком, и в какой-то момент профессор Мондриан Килрой, выплюнув свое пюре, возмутился:

— Что такое? Они делают его в Ванкувере или где?

Гульд прочел девяносто две страницы в «Сайенс энд Прогресс». Пюре казалось ему неплохим, но он знал, что в статье не сходятся концы с концами. Он отдал профессору Мондриану Килрою свою порцию шпината и сказал, что, по его мнению, ошибка содержится на двенадцатой странице. Профессор улыбнулся. Он отодвинул в сторону шпинат и принялся покрывать вычислениями бумажную салфетку, на которую перед этим выплюнул пюре. Завершение статьи потребовало двенадцати дней. На тринадцатый они красиво перепечатали ее и отправили в «Буллетин». Мондриан Килрой хотел озаглавить статью «Возражения против ванкуверского пюре». Гульд убедил его, что название должно выглядеть более безобидно. Когда средства массовой информации обнаружили, что одному из авторов всего четырнадцать лет, то встали на уши. Гульд с профессором вынуждены были созвать пресс-конференцию, куда прибыли 134 журналиста со всего мира.

— Слишком много, — заметил профессор Мондриан Килрой.

— Слишком много, — согласился Гульд.

Они обменялись мнениями, стоя в коридоре и ожидая журналистов. Потом повернулись, вышли через кухню и отправились удить рыбу на озеро Абалема. Ректор счел их поведение недопустимым и временно отстранил обоих.

— От чего именно? — вопрошал профессор Мондриан Килрой. От чего именно, никто не знал. Временное отстранение было временно приостановлено.