движения в германском тылу. Кроме того добывание достоверных разведывательных сведений о мероприятиях оккупантов являлось важнейшим условием эффективного функционирования партизанских формирований. Поэтому разведывательная работа в партизанских отрядах и чекистских группах была нацелена на добывание сведений как в интересах решения стратегических задач на правительственном уровне, так и в собственных интересах для планирования своих операций.

29 июня 1941 г. в Директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» НКГБ СССР помимо организации партизанских отрядов и диверсионных групп, предписывалось приступить к организации разведывательной работы в тылу врага, а также борьбы со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью[343].

Внутриведомственными нормативными правовыми актами задачи разведывательного характера были поставлены уже в первый день войны в Директиве НКГБ СССР № 127/5809 «О мероприятиях органов госбезопасности в связи с начавшимися военными действиями с Германией», расширены и конкретизированы в Директиве НКГБ СССР от 1 июля 1941 г. № 168 «О задачах органов госбезопасности в условиях военного времени» и в других руководящих документах, в которых определялся перечень мероприятий, направленных на развертывание агентурно-осведомительной сети, сведение ее в резидентуры, а также создания резидентур из негласных штатных сотрудников НКГБ «для организации диверсионно-террористической и разведывательной работы против врага». С целью зашифровки агентов, в отношении них рекомендовалось «практиковать фиктивные аресты и заключение в тюрьму якобы за антигосударственные преступления отдельных влиятельных агентов и осведомителей». Там же отмечалось, что «органы НКГБ – НКВД обязаны оказывать всемерную помощь Красной армии в ее борьбе с наступающим врагом своей активной неутомимой работой по разведыванию сил противника…»[344].

18 июля 1941 г. заседание бюро ЦК КП(б)Б, рассмотрев вопрос «О состоянии разведывательной работы в тылу противника», поставило перед НКГБ и НКВД задачи по активизации разведывательной деятельности на оккупированной территории. В частности, бюро постановило:

«а) создать во всех основных районах восточных областей Белоруссии, занятых противником, нелегальные резидентуры с задачей освещения тыла противника и особенно мероприятий органов власти противника – экономическая политика, продвижение частей, деятельность против партизанских отрядов;

б) определить пункты вдоль бывшей линии зоны пограничного заграждения и создать там нелегальные резидентуры для работы на территории западных областей БССР;

в) подобрать для организуемых резидентур оперативно грамотных работников из состава аппаратов НКГБ и НКВД, проинструктировать их о задачах, которые ставятся перед резидентурами, и немедленно выбросить к месту создания резидентур…»[345].

Таким образом, разведывательная и контрразведывательная работа организовывалась в различных направлениях и требовала вовлечения в нее профессионалов, способных наладить ее на высоком уровне. Распорядительными документами изучаемого периода важнейшая роль в этой работе отводилась органам государственной безопасности. Для руководства разведывательной деятельностью в тыл направлялись, в первую очередь, сотрудники ОГБ, имевшие опыт разведывательной и контрразведывательной работы[346].

Вместе с тем, нельзя отрицать роли других разведывательных органов. В отчете о разведработе Белорусского штаба партизанского движения указывается, что «этой деятельностью занимались, почти независимо друг от друга партийные органы, органы НКВД и разведорганы Красной Армии»[347].

В начальный период войны основной задачей разведывательной работы в тылу противника было установление связи с действующими на оккупированной территории Белоруссии партизанскими отрядами, диверсионными группами, разведывательными резидентурами и руководство ими, а также восстановление связи с бывшей агентурой, оставшейся на территории, занятой войсками противника[348].

С 28 июня по 2 июля 1941 г. из Могилева в наиболее важные в стратегическом отношении районы Белоруссии были направлены группы численностью 15–20 человек, состоявшие из партийно-советских и чекистских работников[349].

5 июля 1941 г. была создана Особая группа при НКВД СССР во главе с П. А. Судоплатовым, при которой сформировано войсковое соединение – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР. В нее вошли лучшие советские спортсмены, ставшие основой разведывательно-диверсионных отрядов бригады, организация которых началась в конце июня 1941 г. Руководящее звено отрядов ОМСБОН составили оперативные сотрудники НКГБ – НКВД, имевшие опыт разведывательной работы за рубежом и партизанских действий во время гражданской войны в Испании[350].

Главной задачей ОМСБОН стала подготовка и заброска в тыл врага оперативно-чекистских групп для ведения разведывательной, диверсионной и боевой деятельности на важнейших направлениях передвижения и дислокации войск вермахта, а также развития партизанского движения[351].

По требованию П. А. Судоплатова в группы обязательно включались сотрудники, имевшие опыт оперативной работы, они назначались заместителями командиров групп по разведке и контрразведке. Особое внимание уделялось подбору командиров групп. Ими, как правило, назначались кадровые сотрудники органов госбезопасности и офицеры пограничных войск, имевшие опыт руководства боевыми коллективами в тылу врага[352].

В частности, одним из таких командиров стал С. А. Ваупшасов, возглавивший спецгруппу «Местные», в задачи которой входила организация партизанских отрядов и создание диверсионных групп подрывников. Спецгруппа на протяжении всего периода нахождения на оккупированной территории обеспечивала военное командование разведывательной информацией о положении в тылу врага, о местах сосредоточения гитлеровских войск и т. д.[353]

Для получения развединформации использовалась агентурная разведка, а также разведка силами личного состава партизанских формирований либо спецгрупп и отрядов органов госбезопасности.

С оккупированной территории Белоруссии в Центр поступали разведывательные сведения, в первую очередь, о мероприятиях оккупационных властей, развитии партизанского движения, отношении местного населения к немцам, а также к советской власти и др.[354]

В неоккупированных районах БССР агентура как сведенная в резидентуры, так и агенты-одиночки, насаждалась с задачей активной деятельности в случае занятия районов германскими войсками.

НКГБ БССР 5 июля 1941 г. докладывал в НКГБ СССР о том, что «создан ряд резидентур, которые озадачены в случае оставления территории заняться вопросами разведывательной деятельности по установлению расположения воинских соединений противника, их вооружения…»[355].

В спецсообщении НКГБ БССР в НКГБ СССР «Об итогах оперативной работы по состоянию на 18 июля 1941 г. докладывалось о том, что «подготовлены, проинструктированы и направлены в районы, занятые противником, разведчики из числа проверенных агентов», которым дано задание по сбору сведений, в первую очередь, о частях германской армии, однако, кроме этого, об оккупационном режиме, проводимых германскими властями мероприятиях, их отношении к местному населению и отношении населения к оккупантам… из агентуры созданы резидентуры с разведывательно-диверсионными целями». Например, в г. Гомеле была создана женская резидентура в количестве 5 человек во главе с агентом «Катя» с разведывательными заданиями, а также с целью выявления местных жителей, оказывающих помощь немцам. Резидентуре из 10 человек во главе с агентом «Зоркий» ставилась задача ведения разведывательной работы в городах Добруш и Новобелица[356].

Уже в сентябре 1941 г. на оккупированной территории Белоруссии действовало 1192 агента НКГБ БССР, завербованных и оставленных в тылу противника для организации и осуществления разведывательно-диверсионной работы. В их числе было 274 разведчика, 379 диверсантов, 62 содержателя явочных и конспиративных