В институте училось гораздо больше людей, но занимались они не в один день и час. Так что сейчас я наблюдал всего лишь одну из групп. Уж не знаю, по какому принципу они делились. Может по тому, кому в какой день удобнее заниматься.

— Должен признать, Измайловы постарались, — тихо сказал Матвей.

— Измайловы? — также тихо переспросил я, помня о том, что у бесов встречается очень тонкий слух.

— Те, кто этим всем заправляет. Ты что, не знаешь? Я думал, все в курсе.

— Что-то слышал о них. Но во многих вещах я не разбираюсь. Пока что.

— Знаешь, большинство никогда не признается в своей слабости. А ты так легко об этом говоришь. — хмыкнул Матвей.

— Зачем отрицать истину?

— Тоже верно.

— Так что Измайловы?

— Ты в курсе, что два года назад здесь было раз в десять меньше учеников?

— Да? Потому что не было князя и шла борьба за власть?

— Ага. Но Медведевы победили и, надо отдать им должное, смогли навести порядок. В прошлом году было раз в пять меньше учеников. В этом, как видишь, семьи решились отправить своих детей на учебу.

— Не думал об этом. Тогда да, надо отдать должное.

Я не мог в полной мере оценить объем проделанной работы, но мог прикинуть, что Измайловым и Медведевым пришлось постараться.

— Дети князя с нами учатся, кстати. Про это ты тоже не в курсе?

— Неа. — ответил я, вжимая голову в плечи.

Что не спросят, я не в курсе. Бесит.

— Они как гарантия. Дополнительная. Поэтому лучше не чуди и вообще резких телодвижений не делай.

— Я похож на того, кто будет чудить?

— Без обид. Просто предупредил.

— Спасибо.

Любопытная информация. Если тут дети князя, он должен заботиться об их безопасности. Уверен, у князя хватает врагов.

Пока смотрел за тренировкой, размышлял, что хочу получить в итоге. Когда разминка закончилась и начались спарринги, стало понятнее, что здесь происходит. Тренера ставили студентов плюс минус одинаковых по силе. Никаких боев на смерть, обычные отработки навыков. Неплохо.

Задумался, как совместить алхимию и оружие. Есть варианты, всегда найдутся, но тут вопрос, окупятся ли вложения. Чтобы создать печать, оружие не нужно. Разве что нож, чтобы чертить. Наложить на лезвие какие-то свойства? Можно, но… Я найду способы и получше, как потратить силы. Можно, конечно, вспомнить сражения с бесами и предположить, что резать их сподручнее, чем бить кулаками. Но я не собирался делать ни того, ни другого. Бесов лучше мочить издалека. Если дойдет до плотного контакта, значит я провалился по всем пунктам. Не стоит забывать, что я нахожусь внизу рейтинга опасности, а не наверху. Значит, как не тренируйся, не смогу победить сильнейших. Поэтому ставку лучше делать на другое.

Да и не мешает мне никто в случае чего изменить решение и сменить факультатив. Я специально узнал, это не возбраняется. Как занятия кончились, подошёл к тренеру и записался. Послезавтра и сам приду заниматься.

Роман понял, прочувствовал всей душой и телом, что непозволительно расслабился, когда шёл до своей фирмы, рядом с ним остановилась машина и оттуда вышло трое человек. Если бы они вежливо заговорили или хотя бы представились, ему бы ничего не осталось, как за ними проследовать. Но те поступили иначе.

Окружили и набросились. Да так ловко, что Коршунов не успел среагировать. Ещё и электрошокеры задействовали, от чего мышцы разом свело судорогой и Роман превратился в овощ. Когда тело восстановилось достаточно, чтобы начать дергаться, его уже погрузили в машину и уехали с места похищения.

— Не рыпайся, — сказал один их них.

Похитители не расслаблялись. Накинули мешок на голову и ударили током ещё несколько раз, стоило Роману шевельнуться.

— Вы кто… — попытался спросить он, но получил лишь ещё один разряд.

Коршунову не потребовалось много времени, чтобы усвоить урок. Он размяк, расслабил мышцы, хоть это и далось ему с трудом. Мужчина притворился, что отключился и это сработало. Больше его током не били. Пока ехали, Роман думал, кто это такие, что им надо и пора ли начинать действовать. Сразу с тремя или хотя бы с двумя он не справится. Да и с одним не факт, что получится. Это были бесы, далеко не слабые, а значит первый удар гарантированно выдержат.

По всему выходило, что надо затаиться и выжидать подходящего момента. Хотя бы того, когда его выведут из машины. Хотели бы убить, сделали бы это сразу. К мешку добавились наручники на руки. Ехали они с полчаса и когда Коршунова вытащили наружу, накинули путы ещё и на ноги. Роман дернулся пару раз, проверяя надежность кандалов и понял, что дела его плохи. Проверка стоила ему нескольких болезненных тычков. Он упал на колени и дальше его тащили волоком, словно он тупая скотина.

Путь закончился в камере, куда его кинули, как пса. Мешок с головы никто не снял. Роман замер на полу, вслушиваясь в ощущения. Вокруг царила тишина. Дышать было трудно. Кожа ощущала холод камня. Но хуже всего была неизвестность.

В таком положение Романа продержали неизвестно сколько времени. Он не раз вставал и успел изучить всю камеру. Три на три метра, кирпичная коробка, где нет ровным счетом ничего. Два раза Роман засыпал, но спал беспокойным, тревожным сном. Мешок с головы он стянул, внутри было темно, его это не особо смущало, но всё равно, ситуация давила на психику. Хотелось есть и пить, сходить в туалет и согреться, но про него словно забыли.

Это было мнимое, опасно обманчивое ощущение. Роман был уверен, что за ним наблюдают. Он это печенкой ощущал.

До ужаса хотелось создать проход и уйти отсюда. Но если его сюда бросили люди князя, то это приговор. Медведь не потерпит ходока среди Коршуновых. Да и скорее всего это место блокируется камнями, поэтому уйти не получится.

За ним явился не сам князь. Теперь ему не почину возиться с такой сошкой, как Роман. Вместо него пришёл цепной пес.

— Что же ты, Рома, — сказал незнакомый мужчина. — Выведете его.

Это он сказал подручным, которые быстро выволокли пленника, протащили по коридору и усадили на стул в допросной, не забыв приковать к полу.

— Чем обязан? — холодно спросил Коршунов, когда они остались наедине.

— Сразу чувствуется порода, — окинул тот мужчину взглядом, — Дело твоё плохо, но гонор остаётся.

Роман смотрел в эти холодные глаза и чувствовал дрожь. У сильных бесов, как когда-то рассказывал отец, есть это врожденное чувство хищника. Если бес встречает слабую жертву, то чувствует предвкушение. Если равного — смесь вызова и азарта. Если более сильного — дрожь и опасение.

— Князь решил от меня избавиться? — прямо спросил Роман. Он хотел бы получить прямые ответы.