— Я потратила несколько лет упорного труда, чтобы получить специальность и диплом, и хотела бы полностью использовать полученные знания по назначению. Послушай, Карл, — решилась она на довольно рискованную шутку, — судя по вопросам, можно подумать, что ты собираешься сделать мне предложение.

— Предложение? А зачем? Я его уже сделал однажды, а ты вроде бы его уже приняла? И давно. По крайней мере, судя по твоим предыдущим рассказам, все обстоит именно так… — Он как-то настороженно посмотрел на нее, и в его голосе явственно прозвучали нотки сомнений.

Да, подумала Лина, дернул же меня черт за язык. Так нельзя. Шутить с этим человеком надо осторожно. Видимо, она непроизвольно затронула какой-то опасный для нее нервный центр, где хранилась соответствующая информация о прошлом. Или в процессе восстановления памяти он уже сам подобрался к этой области знаний. А может быть, ей так показалось? В последнее время в ней все чаще проявлялась мнительность. Раньше такого не было. Однако, в любом случае, сейчас в разговоре с ним надо действовать с предельной осторожностью. Это как будто передвигаться по минному полю, где каждый шаг может стать последним. Лучше всего в этой ситуации перенести огонь на самого стрелка.

— Насчет предложения я пошутила. По-моему, это понятно. Кстати, дорогой, раз уж ты решил устроить мне экзамен, может, и сам ответишь на кое-какие вопросы?

— А что именно тебя интересует?

— Да все то же. Как раз то, о чем ты меня спрашивал. Какие качества ты хотел бы видеть у женщины, которую любишь?

— По крайней мере, не служебные. Я не шовинист, но считаю, что замужняя женщина должна заниматься семьей. Задача жены — любить мужа. И детей, конечно. Остальное приложится.

— И это все? — удивилась Лина. — Знаешь, я еще не забыла детские годы. Я не сторонник чрезмерной опеки родителей. Не думаю, что для ребенка будет хорошо, когда мать нависает над ним двадцать четыре часа в сутки. Да это чаще всего просто невозможно. Думаю, что для женщины было бы неплохо делить свое время между мужем, детьми и работой. Это позволит ей быть более независимой и самостоятельной в жизни. На тот случай, если обстоятельства сложатся неблагоприятно. Как с моей матерью когда-то.

— А кто твои родители?

— Мама преподавала много лет в Уппсальском университете, а сейчас работает в Уппсальском историческом центре. Она специалист по дохристианской культуре Скандинавии, в том числе скандинавской мифологии. Даже мне привила интерес к этой теме. С моим отцом разошлась лет десять назад. С ним я почти не общаюсь. Так, иногда получаю поздравительные открытки на Рождество и на день рождения. Он живет с новой семьей в Испании. Работает в какой-то испано-американской фирме в Барселоне. Он юрист-международник. К счастью, я была уже достаточно взрослой к тому времени, когда они разошлись. Так что у меня не было психологического надлома, а матери не пришлось чрезмерно надрываться, выращивая меня в одиночку.

— К сожалению, у моей матери не было возможности уделять мне много времени в детстве. А потом мы расстались навсегда. Она ушла в другой мир. — Голос Карла был полон печали. — Сколько мне было тогда лет?

— Извини, Карл, я не хотела затрагивать твои чувства. Прости, пожалуйста, за эгоизм. Когда твоя мать ушла из жизни, тебе было семнадцать. Ты ее вспомнил?

— Да, конечно. Нашел ее фотографию в своем бумажнике, в больнице, после операции. А когда ты мне сказала о смерти матери и моем последующем отъезде в США после повторного брака отца, я сразу вспомнил, что это она. Эту фотографию я всегда ношу с собой. Она была красивая. Блондинка с длинными волосами. Наверное, я похож на нее, хотя самому судить трудно. Жаль, что у меня только черно-белое фото. Я бы хотел иметь при себе цветное.

— Это несложно сделать. У тебя в кабинете есть ее большая цветная фотография. На твоем письменном столе. Можно заказать уменьшенную копию.

— Прекрасно. А где сейчас моя мачеха?

— Живет в своей квартире, которую получила в наследство от мужа. В Стокгольме. Вместе с сыном. Я тебе уже говорила. Ее зовут Элеонора, а его — Морган. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, интересно. Все же родственники. Она не работает?

— Нет, насколько я знаю. Нет необходимости. Она вполне обеспеченная женщина. Твой отец завещал ей все свое состояние, включая квартиру. А тебе досталась компания.

— Интересный раздел имущества. Ты считаешь это справедливым?

— Нет, конечно. Но я на это никак не могла повлиять в то время. Как и ты, впрочем. Ты был в Америке. А я тогда еще не была с тобой знакома.

— Да, да. Именно поэтому. Я понимаю, — как-то скептически заметил собеседник. — Во всяком случае, ее должен был удовлетворить такой раздел имущества. Она что-то получает дополнительно из доходов моей компании?

— Вряд ли. Насколько я разбираюсь в финансовых делах компании, это маловероятно. Во всяком случае, ты мне об этом не говорил.

— Значит, скорее всего, нет. Это хорошо. А как насчет Моргана? Чем он занимается? Чем зарабатывает на жизнь?

— Мне трудно сказать что-то определенное. Я ведь за ним не слежу. Как мне кажется, он нигде не работает. Возможно, какие-то небольшие доходы имеет, но их источник мне неизвестен. По-моему, он получает деньги в основном от матери.

— Забавно. И сколько же ему лет? — спросил Карл инквизиторским тоном.

— Он мой ровесник, — сухо ответила Лина, уже порядком уставшая от непрерывного и неприятного допроса.

— Значит, уже вполне взрослый. И до сих пор не нашел, где пристроиться, чтобы стать самостоятельным, — задумчиво констатировал глава компании и без того понятную ситуацию. — А ты его знаешь?

— В каком смысле? — насторожилась Лина.

— В прямом. Ты знакома с ним? — Он повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, конечно. — Лина постаралась, не моргнув глазом, выдержать это испытание пронизывающим насквозь огненным взором.

Она не могла сообразить, как лучше поступить в этой ситуации. С одной стороны, это достаточно благоприятный случай, чтобы раскрыть глаза Карлу на все гнусности его названного братца. А затем общими усилиями покончить раз и навсегда с происками Моргана и с той двусмысленной ситуацией, в которую она попала не по своей вине. Но, с другой стороны, вряд ли тогда из этой переделки удастся выбраться нетронутой. Ее отношения с Карлом и без того уже висят на волоске. Вот-вот после восстановления памяти начнется основное испытание для ее нервов и чувств. Так стоит ли ускорять и без того печальный конец. Наверное, лучше всего пока ограничиться какими-то общими фразами. И отвечать только на прямые вопросы.

— У тебя с ним что-то было до замужества?

— Ничего серьезного. Если бы что-то было, я бы тебе об этом сказала.

— Буквально все?

— Основное. Без пошлых деталей, — сухо подчеркнула Лина. — Я бы не стала ничего скрывать от человека, которого люблю. Я работала с твоим отцом еще до твоего приезда. И, естественно, несколько раз сталкивалась с его приемным сыном по различным вопросам.