Кос одновременно был и ключом, и испытанием. Люди Коса были прославленными изоляционистами, упрямыми, как бараны, которые бродили в их скалах. Дункан знал, что если он сможет убедить их присоединиться к его армии, тогда остальной Эскалон последует за ним. Но если Кос откажется или Пандезия обо всем узнает слишком быстро, тогда империя солдат, которых никто не сможет удержать – даже их лучшие воины – прочешет Эскалон и сотрет с лица земли не только Дункана и его людей, но всех мужчин, женщин и детей Эскалона. Эскалона больше не будет – они сотрут его в порошок. Ставки слишком высоки – Дункан играл жизнью каждого из них.

Но отец всегда учил его тому, что свобода – самое ценное в жизни. А иногда свободу приходится завоевывать не раз.

Они продолжали свой путь в этот холодный и серый день, в небе низко висели большие тучи, повсюду вокруг них падал снег, которому, казалось, никогда не будет конца. Они скакали в тишине – эти мужчины понимали друг друга, пройдя вместе через большое количество сражений, поэтому им ничего не нужно было говорить.

Дункан с интересом наблюдал за тем, как меняется местность по мере того, как они все дальше продвигались на юг: соленый, морской климат Эсефуса сменялся бесплодным участком равнин и покатых холмов. На каждом шагу он искал Озеро Гнева, но оно еще не показалось. Эта земля тянулась бесконечно и, казалось, ей никогда не будет конца.

Они добрались до холма, и от порыва ветра и снега у Дункана перехватило дыхание. Он стряхнул снег с глаз и, окинув взглядом местность перед собой, был заворожен зрелищем. Далеко внизу, в долине, находилось Озеро Гнева. Оно переливалось даже под серым небом, сверкая ярко-красным цветом, похожее на море огня. Дункан знал, что, согласно некоторым легендам, озеро получило свой цвет из-за крови своих жертв – людей, которые навсегда затонули в этих водах. Другие легенды гласили, что это цвет слез богини, которая плакала в нем, когда впервые обнаружила Эскалон.

Озеро Гнева почитается всеми жителями Эскалона как священное место – место, в которое они приходят, чтобы помолиться Богу Рождения и Богу Смерти и, больше всех, Богу Возмездия. Дункан осознал, что они не зря сегодня проходят вдоль его берегов.

Тем не менее, Дункан предпочел бы, чтобы они выбрали другой маршрут. Это озеро также было и проклятым местом, местом смерти, местом, которое никто не посещал без причины. Даже отсюда он ощущал холодок, рассматривая его берега, отмеченные красными скалами из гравия. Воды за ним взрывались горячими источниками, выпускающими небольшие облака пара, словно озеро демонстрировало свой гнев. Они все остановились, их броня зазвенела, когда тысячи коней сделали привал. Посреди зимнего ветра наступила внезапная тишина. Дункан поражался раскинувшемуся перед ними виду, что представляло собой одно из чудес Эскалона.

«Другого пути нет?» – спросила Дункан Сивига, который остановился рядом с ним.

Сивиг мрачно покачал головой, глядя на озеро.

«Мы должны придерживаться его берегов до устья Тусиуса, а это самый прямой путь в Кос. Не волнуйся, дружище», – сказал он и широко улыбнулся, похлопав Дункана по плечу. – «Не верь бабским сказкам. Озеро тебя не съест, и мы не поплывем через него».

Дункану все равно не нравилась эта затея.

«Почему бы не отправиться через равнины?» – спросил он.

Сивиг указал.

«Видишь там?» – спросил он.

Дункан посмотрел и увидел опускающийся густой туман. Он появился слишком быстро, подобно туче во время бури, и через несколько секунд стал приближаться к ним, ослепляя. Дункан, погруженный в белую мглу, ощутил приступ страха, потому что больше не мог видеть своих людей. Он не видел даже Сивига, который находился всего в нескольких метрах от него. Ничего подобного Дункан еще не испытывал.

«Нужно бояться не Озера Гнева», – сказал Сивиг, чей голос спокойно поднимался из тумана. – «А окружающих его равнин и тумана, который их окутывает. Видишь ли, друг мой, ты можешь слышать мой голос, но не можешь увидеть моего лица. Именно так умирают здесь люди. Они теряются в тумане и уже никогда не возвращаются».

«И как же туман может убить человека?» – спросил Артфаэль позади них.

«Это не туман», – ответил Сивиг. – «А создания, которые в нем находятся».

Так же быстро налетел порыв ветра и прогнал туман прочь. Дункан почувствовал большое облегчение, когда снова смог увидеть озеро.

«Если мы отправимся через равнины», – продолжал Сивиг. – «То потеряем друг друга в тумане. Если будем придерживаться берегов озера, то у нас будет ориентир. Давайте быстро отправляться в путь – ветер начинает меняться».

Сивиг пнул своего коня, Дункан и остальные последовали его примеру. Они все рысью поскакали в сторону озера. Шипение воды стало громче, стоило им приблизиться, а когда они добрались до берегов озера, красный гравий под копытами их лошадей издавал жуткие звуки. Мрачное предчувствие Дункана только усилилось.

Накатила очередная волна тумана, и Дункан снова погрузился в белую мглу. Он снова ничего не мог видеть перед собой, и в этот раз туман долго не рассеивался.

«Держитесь поблизости и прислушивайтесь к гравию», – сказал Сивиг. – «Именно так вы узнаете, что я еще на берегу. Достаточно скоро вы услышите реку. До тех пор не сворачивайте с тропы».

«А как насчет зверей, о которых ты говорил?» – крикнул Дункан, нервничая, пока они проходили через белое облако. – «Что если они появятся?»

Дункан услышал, как Сивиг вынул свой меч.

«Они появятся», – ответил он. – «Просто закройте глаза и позвольте своим мечам сделать свое дело».

* * *

Дункан верхом на коне шел через туман, его люди шли рядом с ним, их лошади натыкались друг на друга, и это было единственным ориентиром в белой мгле. Он сжимал в руке свой меч, нервничая. Люди позади него трубили в рог снова и снова, и этот единственный звук эхом разносился по холмам, через озеро. Воины Дункана следовали его приказу, поэтому они не должны потерять след друг друга. Тем не менее, каждый раз, когда звучал рог, Дункан напрягался, опасаясь того, что это может спровоцировать созданий, живущих в тумане, и приготовился к атаке. Кроме того, звук было сложно отследить и, если бы не гравий под ними, вероятно, они все уже заблудились бы. Сивиг был прав.

Дункан почувствовал, что начинает плохо ориентироваться, углубившись в свои мысли, теряя все ощущения реальности, все глубже и глубже пробираясь в белую мглу. Все казалось нереальным. Он видел, как туман мог вывести человека из себя.

Прогремел тяжелый голос Сивига, нарушивший тишину, и Дункан обрадовался ему.

«Помнишь Кровавый Холм, дружище?» – спросил он, предавшись ностальгии. – «Мы были молоды. Многообещающие воины, без жен и детей – только мы, наши мечи и целый мир перед нами, чтобы проявить себя. Именно то сражение сделало нас мужчинами».

«Я хорошо это помню», – ответил Дункан, которому казалось, что все это было вчера.