8

Гроб с телом Даши был установлен в гостиной. Вначале предполагалось организовать прощание в актовом зале школы, в которой она училась, но родители решили, что в последний путь дочь отправится из родного дома. Она покоилась в гробу, обитом красным бархатом и отороченном белыми кружевами.

Было противоестественным видеть девушку в таком положении. Она, словно утомилась, прилегла на часок, смежив веки, чтобы набраться сил и, спустя некоторое время, открыть глаза, порадоваться яркому солнцу и удивиться тому, что вокруг нее происходит. Но чудес не бывает, из мертвых не воскрешают.

Поздним вечером, когда Азарцевы остались наедине, в наступившей тишине зловеще прозвучал телефонный звонок. Он нехотя поднял трубку и услышал незнакомый и бодрый мужской голос:

– Дмитрий Алексеевич? – Да, слушаю вас.

– Я, Константин Звягин, звоню по поручению своего друга Михаила Чадуха, который по чисто нелепой, роковой случайности сбил вашу дочь.

– Что вам надо, оставьте нас в покое!? – сурово спросил и потребовал Азарцев.

– Есть деловое предложение. Чтобы вы не слишком переживали и не были в убытке в связи с предстоящими похоронами, мы готовы заказать и оплатить гроб из красного дерева с замками. В этом случае не придется заколачивать гвозди молотком в крышку гроба. Это довольно неприятная для слуха процедура, – произнес незнакомец беспристрастным голосом, словно речь шла о покупке гаража или стройматериалов. – А также оплатим катафалк, духовой оркестр, поминки и прочие расходы, чтобы все прошло по высшему разряду и вы обошлись минимальными для себя потерями и затратами. Как говорится, копейка рубль бережет…

– Гибель моей дочери по вине пьяного водителя вы цинично считаете минимальной потерей?! – повысил голос убитый горем отец. – Пошли к черту со своей помощью! Заказывайте для себя гробы. Гибель Дашеньки настигнет вас бумерангом. Требую впредь нас не беспокоить, встретимся в прокуратуре.

– Какой вы, однако, упертый. Жаль, мы хотели от всего сердца, – с досадой произнес Звягин. Азарцев, не дослушав, положил трубку на рычаг аппарата.

«Вот шакалы, не дают покоя»,– с горечью подумал он, решив не посвящать и без того сломленную горем супругу в суть разговора.

На следующий день в скорбном молчании у изголовья дочери склонилась в черной косынке Софья Павловна. Рядом в темной сорочке – Дмитрий Алексеевич. Возле них Игорь Завацкий, Вера Теплова и их родители.

У иконы язычками пламени трепещут свечи. Приходят школьные друзья и подруги, соседи. Живые цветы, венки, черные траурные ленты с надписями, слова утешения. Воздух пронизан скорбью. Слышны стоны и рыдания, старушки шепчут молитвы. Прибыли духовой оркестр и катафалк. Под звуки траурного марша четверо мужчин вынесли гроб из дома. Затем подняли его на плечи, и похоронная процессия тронулась в конец улицы. Девушки, идущие впереди, бросали из корзин на дорогу цветы: розы, гвоздики, астры, ромашки…

Гроб с легким девичьим телом плыл на сильных руках мимо домов, из которых еще недавно соседки любовались приветливой и скромной девушкой, по-доброму завидуя Азарцевым. Теперь их печальные глаза взирали на скорбное шествие.

В конце улицы гроб поместили в чрево катафалка. Провожающие разместились в нескольких автобусах и вослед за катафалком отправились в церковь. Там батюшка отслужил панихиду, прочитал молитву за упокой души рабы божьей Дарьи.

Родители успели ее окрестить еще в семилетнем возрасте, хотя это стоило Дмитрию Алексеевичу неприятностей на работе, служебной карьеры. До того времени его не оставляла мысль о том, что девочка росла не крещеной и поэтому нередко болела.

Благодаря ли крещению или смене места жительства и климата хворь, как рукой сняло. До последнего дня они радовались, что дочка здорова, прилежна и равнодушна к дурным привычкам – курению, вину и другим соблазнам, особенно притягательным и опасным в ее возрасте. Из церкви траурный кортеж прибыл на кладбище.

У ворот остановился катафалк-автобус с черной полосой по бокам и автобусы: люди высыпали на иссушенную июльским солнцем пожухлую траву. Мужчины подняли гроб и понесли его к свежевырытой могиле. Аварцев сам выбрал место на пригорке и велел могильщику рядом оставить место. Старик с пониманием отнесся к просьбе.

Морозом по коже пробежал печальный марш духового оркестра. Инструменты сверкали лучами в руках усердных музыкантов.

Ветер шевелил каштановые волосы на чистом лбу Даши. Ее лицо было обращено в безоблачную голубизну неба, где, распластав сильные крылья, парили птицы.

Наступила самая страшная минута прощания. Слез у Дмитрия Алексеевича не было, высохли. Он наклонился к родному лицу и поцеловал Дашу в лоб и тихо прошептал:

– Прости меня, доченька, не уберег.

Софью Павловну с трудом оторвали от гроба. Она хваталась руками за его края, пытаясь вызволить дочь из страшного плена. Ее, обессилевшую, отвели в сторону. Медсестра помогла принять успокоительные таблетки. Отец и жених, стремясь запечатлеть лик Даши, не отводили от нее взглядов, пока крышка навсегда не скрыла ее.

Словно стон тяжелораненого зверя, крик вырвался из груди Дмитрия Алексеевича. Все поняли, какая боль затаилась в его отцовском сердце. Могильщики на веревках опустили гроб на дно глубокой ямы. Каждый, прощаясь, бросил горсть успевшей подсохнуть глины.

9

Супруги Азарцевы минут на двадцать задержались у могилы дочери. Чтобы унять боль и чем-то занять руки, они поправляли цветы и венки. Софья Павловна не унимала слез, прикладывала влажный платок к глазам. Дмитрий Алексеевич внешне был спокоен, сосредоточен.

Когда они отошли от могилы, к Азарцеву приблизился невысокого роста, средних лет мужчина, терпеливо поджидавший его поблизости.

– Искренне вам соболезную, у самого в семье дочь восьмиклассница, поэтому понимаю, сколь тяжела для вас утрата, – промолвил он. – У меня есть информация об этих подонках, может, она будет для вас полезной.

– Какая информация? – замедлил шаг Дмитрий Алексеевич.

– Я работаю шеф-поваром в ресторане, где почти каждый вечер, как и накануне гибели вашей дочери, они ужинали. Их видел бармен, но он не хочет вмешиваться в это дело, опасаясь за свою жизнь и боясь потерять работу. Он мне рассказал, что в тот вечер те двое, Михаил и Костя, сняли девиц легкого поведения Катю и Люду.

– Их фамилии?

– Мне они неизвестны, – развел руками мужчина. – Наверное, гастролерши, приехали на сезонный промысел. Как правило, они свои анкетные данные скрывают. Я даже не уверен, что Катя и Люда их настоящие имена, скорее, вымышленные. Они неделю ошивались возле нашего ресторана, предлагая денежным клиентам известные услуги. В тот вечер их подцепили Михаил и Костя. Угостили, как полагается, шампанским, коньяком, а поток удалились, обнявшись.

Мне кажется, что в момент наезда на вашу дочь в машине находились и те девицы. Толстосумы после кутежа любят оторваться, прокатить с ветерком своих красоток. В последнее время в их среде стали модными ночные купания в компании обнаженных женщин, так называемых, живых русалок.