Стэнли перегнулся через стол и взял трубку.

– Оксенфонд, – сказал он. – Да, переключите его, пожалуйста, сюда. Я хочу поговорить с ним. – Он посмотрел на Тони и одними губами произнес: – Махони.

Тони в волнении поднялась. Они со Стэнли были убеждены, что хорошо проконтролировали средства массовой информации, но согласно ли с этим правительство США? Она следила за лицом Стэнли. А он говорил по телефону:

– Еще раз привет, Лари. Вы смотрели новости?.. Я рад, что вы так думаете… Мы избежали истерической реакции, какой вы опасались… Вы знаете моего директора, ответственного за оборудование и безопасность, Антонию Галло, – это она занималась прессой… Хорошая работа, я согласен… Вы абсолютно правы: отныне мы должны очень тщательно следить за безопасностью… Да. Спасибо, что позвонили. До свидания.

Стэнли повесил трубку и улыбнулся Тони.

– Мы – чистенькие. – И от избытка чувств обнял ее и притянул к себе.

Она прижалась лицом к его плечу. Какой этот твидовый пиджак мягкий! Она вдохнула теплый, еле уловимый запах Стэнли и поняла, что давно не была так близка с мужчиной. Она обхватила его руками и крепко обняла, чувствуя, как вжались ее груди в его грудь.

Тони могла бы стоять так долго-долго, но через несколько секунд он мягко высвободился из ее объятий, – казалось, он застеснялся. И словно желая восстановить нормальные отношения, он пожал ей руку.

– Это все ваша заслуга, – сказал он.

Краткий миг физической близости возбудил ее. «О Господи, – подумала она, – я же мокрая. Как такое могло произойти столь быстро?»

Стэнли спросил:

– Хотите посмотреть дом?

– С удовольствием. – Тони было приятно его предложение. Мужчины редко предлагают гостям показать свой дом. Это еще одно проявление близости.

Две комнаты, которые она уже видела, – кухня и кабинет – находились в глубине дома и выходили во двор, окруженный вспомогательными постройками. Стэнли провел Тони в переднюю часть дома и в столовую, откуда открывался вид на море. Эта часть дома, видимо, была пристроена к старой ферме. В углу стоял шкаф с серебряными кубками.

– Теннисные трофеи Марты, – с гордостью объявил Стэнли. – От ее удара мяч улетал словно ракета.

– И насколько она преуспела в теннисе?

– Она должна была выступать на Уимблдонском турнире, но так и не выступила, потому что забеременела Ольгой.

Через холл от столовой находилась гостиная, тоже выходившая окнами на море, тут стояла елка. На полу под елкой лежали подарки. Здесь был еще один портрет Марты во весь рост – на нем была изображена сорокалетняя женщина с уже более оформившейся фигурой и не столь четко обозначенной челюстью. Это была приятная, теплая комната, но в ней не было никого, и Тони поняла, что душой дома была кухня.

План здания был прост: гостиная и столовая в передней части, кухня и кабинет – в задней.

– Наверху особенно нечего смотреть, – сказал Стэнли и тем не менее пошел наверх – Тони последовала за ним. Ей что, показывают ее будущий дом? – спрашивала она себя. Какая глупая мысль, и она быстро отбросила ее. Просто Стэнли старается быть любезным хозяином.

Но ведь он же обнял ее.

В старой части дома, над кабинетом и гостиной, были три маленькие спальни и ванная. В комнатах все еще оставались вещи детей, которые тут выросли. В одной из комнат на стене был плакат Клэша, в углу валялась старая палка для игры в крикет со сломанной ручкой, на полке лежал комплект «Хроник Нарнии». В новой пристройке находилась спальня хозяев с гардеробной и ванной. Двуспальная кровать была застелена, и комнаты были в полном порядке. Тони чувствовала себя одновременно возбужденно и неловко, находясь в спальне Стэнли. На столике у его кровати стояла еще одна фотография Марты, цветная, сделанная, когда ей было уже за пятьдесят. Волосы у нее были седые, как у ведьмы, и лицо похудевшее, по всей вероятности, под влиянием рака, который и убил ее. На фотографии она не выглядела привлекательной. Тони подумала, как же, должно быть, Стэнли любил эту женщину, если хранил даже такое малоприятное воспоминание.

Она не знала, что теперь последует. Сделает ли он шаг к ней на виду у своей жены, которая будет наблюдать за ними с ночного столика, и при том, что внизу находятся его дети? Она чувствовала, что такое поведение не в его стиле. Возможно, он даже думает об этом, но не станет набрасываться на женщину. Он будет считать, что должен поухаживать за ней, как того требует этикет. «Да к черту ужин и кино! – хотелось ей сказать. Схвати меня ради всего святого». Но она молчала, а он, показав Тони мраморную ванную, повел ее вниз.

Осмотр дома был, конечно, привилегией и должен был бы сблизить ее со Стэнли, а Тони чувствовала себя посторонней, точно она смотрела в окно на семью, сидящую за столом и занятую друг другом. Она чувствовала, что все пошло по нисходящей.

В холле большой пудель уткнулся носом в Стэнли.

– Нелли просится на улицу, – сказал он. И глянул в маленькое окошко рядом с дверью. – Снег прекратился. Не хотите дохнуть свежего воздуха?

– Конечно.

Тони надела свою куртку, а Стэнли снял с вешалки старый синий анорак. Они вышли на улицу и увидели мир, окрашенный в белые тона. «Порше» Тони стоял рядом с «феррари» Стэнли и двумя другими машинами – все они были покрыты снегом, словно кексы глазурью. Собака помчалась к скале, явно следуя привычной дорогой. Стэнли и Тони пошли за ней. А Тони подумала, что собака явно похожа на постаревшую Марту.

Под их ногами пушистый снег исчезал, обнажая жесткую приморскую траву. Они пересекли большую лужайку. По краям ее росли несколько кривых деревьев, согнувшихся под неутомимым ветром. Навстречу им попались двое детей, шедших со скалы, – старший мальчик с приятной улыбкой и капризная девочка с пирсингом в пупке. Тони вспомнила, что их зовут Крейг и Софи. Когда Стэнли представлял их всех на кухне, она постаралась запомнить все во всех подробностях. Тони видела, что Крейг очень хочет очаровать Софи, но девочка шагала рядом, скрестив на груди руки и глядя в землю. Тони позавидовала простоте стоявшего перед ними выбора. Оба были молоды и ничем не обременены, находились на пороге взрослости, и им ничего не оставалось, как пуститься в приключения по жизни. Тони хотела сказать Софи, чтобы она не строила из себя слишком уж недоступную. «Бери от жизни любовь, пока можешь, – хотелось ей сказать. – Это будет далеко не всегда так легко и просто».

– Какие планы у вас на Рождество? – спросил Стэнли.

– Совсем не похожие на ваши. Я еду в санаторий с друзьями – это все одинокие люди или бездетные пары – проведем вместе Рождество для взрослых. Никаких индеек, никаких крекеров, никаких чулок, никакого Санта-Клауса. Просто слегка побесимся и побеседуем на взрослые темы.

– Что ж, прекрасно. Мне казалось, вы обычно проводите Рождество с вашей матушкой.

– Так было несколько лет подряд. Но на это Рождество ее забирает моя сестра Белла – несколько неожиданно для меня.