Карла, снова придя в ужас уже наяву, инстинктивно отпрянула от мужчины. Но пальцы Билла перехватили ее кисть, так что она не могла даже пошевелить рукой.

— Пустите меня! — потребовала Карла. — Если вы думаете, что я делю с вами постель…

Циничная и жестокая улыбка, скривившая его губы, заставила Карлу умолкнуть на полуслове. Она вся сжалось от страха.

— А разве не делите? Тогда как объяснить тот факт, что всего час назад, когда я переносил вас сюда из гардеробной, вы старались прижаться ко мне как можно сильнее?

— Неправда!

Ее восклицание было похоже на отчаянный стон. В следующую секунду Билл потянул другую руку по направлению к ней, и Карла испуганно замерла. Но он всего лишь включил ночник.

— Правда, — спокойно возразил он и, приподняв двумя пальцами подбородок Карлы, повернул ее лицо так, чтобы их взгляды встретились.

В свете лампы его кожа отливала золотом. Вдруг дыхание Билла участилось, грудь стала резко подниматься и опускаться, в глазах вспыхнули злые искорки. Карла мгновенно ощутила себя жертвой, загипнотизированной безжалостным хищником.

— Вы… лжете, — прошептала она дрожащим голосом.

Билл перевел взгляд с девушки на тумбочку, на которой лежал ворох смятых долларовых бумажек, и произнес:

— Здесь вполне достаточно для того, чтобы вы сейчас не просто отдались мне, а стали умолять, чтобы я овладел вами.

От ужаса у Карлы перехватило дыхание, и она с трудом выговорила лишь одно слово:

— Нет…

Казалось, какая-то неведомая, злая сила ввергала ее в череду кошмаров, один страшнее другого. И конца им не было видно…

— Я заставлю вас сказать «да»! — раздался разъяренный голос. — Докажу, что вы стоите ровно столько, сколько я вам заплатил… Скажите, Карла, вы когда-нибудь отдавались мужчине ради удовольствия, а не за деньги?

Билл разжал пальцы и начал нежно поглаживать кожу на ее онемевшем запястье. Его движения гипнотизировали: тело Карлы стало понемногу расслабляться. Цель, которую этот человек преследовал и которую выдавал блеск его глаз, приводила Карлу в ужас, однако она знала, что пути назад нет.

— Прежде чем закончится эта ночь, я заставлю вас испытать муки желания и жажду страсти. — Билл придвинулся к ней, и его горячие губы коснулись нежной женской шеи. — Точно так же, как вы заставляете страдать меня…

О, если бы он только знал, как его слова будоражили Карлу, какие картины вызывали в ее воображении! Одно лишь прикосновение его губ рождало в ней ощущение блаженства. Карла собралась было попросить его замолчать, но из горла вырвался лишь тихий стон. Этот стон послужил ему как бы сигналом к следующему шагу — и его губы скользнули от шеи к вырезу ночной рубашкой.

Затем одним движением он стянул с ее плеч рубашку, и его взору предстали изумительной красоты груди. Карла тут же испытала чувство стыда, и одновременно сладостный озноб во всем теле превратил ее соски в упругие коралловые бусинки.

— Да, — услышала Карла приглушенный шепот, — я всегда думал, что вы именно такая — нежная, как шелк. — Его пальцы едва касались напрягшихся сосков, а она вся трепетала, и каждая клеточка ее тела наполнялась неизъяснимым блаженством. — Вы так реагируете на ласки мужчины… которого не хотите, — произнес Билл. — Но что здесь странного, ведь, в конце концов, у вас никогда и не было мужчин, которых бы вы хотели, не правда ли, Карла? Потому что вам были нужны только их деньги!

Карла оскорбленно вскрикнула и попыталась отпрянуть. Но Билл оказался проворнее: он обнял ее и прижал к своей груди. В тисках его рук Карла чуть было не задохнулась. Однако по мере того как ее грудь все сильнее прижимались к его груди, она начала испытывать какое-то странное, все возрастающее удовольствие.

А когда Билл взял в рот сначала один напрягшийся сосок, затем другой, Карла целиком и полностью оказалась в его власти. Она уже и не помышляла о сопротивлении.

В приглушенном свете лампы их тела сплелись в неистовом объятии. Темно-рыжие волосы Карлы языками пламени разметались по подушке. Смуглая с золотым отливом кожа Билла контрастировала с ослепительной белизной женской тела.

Невзирая на доводы рассудка, Карла могла сейчас лишь прижиматься к Биллу, отдаваясь во власть тех эмоций, которые будили в ней интимные прикосновения его рук, губ, языка. Ее бил сладостный озноб, она была не в состоянии постичь всю глубину, всю безмерность переживаний, рождавшихся в ней.

Глаза Карлы были закрыты, и она не видела, как Билл нахмурился, уловив дрожь в ее теле. Реакция на ласки сбила его с толку. Он ждал от нее совсем других проявлений чувств. И теперь был почти готов поверить, что еще ни один мужчина не обладал ею… Да нет, просто девица оказалась гораздо более искусной актрисой, чем я предполагал, с горечью решил Билл. И неожиданно отшвырнул ее от себя с такой силой, что Карла чуть не упала с кровати.

Девушка в испуге открыла глаза и недоуменно уставилась на Билла.

— Итак, — услышала она резкий голос, — вы все еще будете утверждать, что не хотите делить со мной постель? Что вы…

Карла закрыла уши ладонями и в отчаянии затрясла головой. К горлу подступил комок, на глаза навернулись слезы… Она чувствовала себя так, словно ей нанесли удар самым подлым образом, из-за угла. Уничтожили не только морально, но и физически. Ей хотелось сию же минуту провалиться сквозь землю, забиться в какую-нибудь дыру и умереть.

Ей хотелось… снова оказаться в объятиях Билла, чувствовать, как его пальцы и губы вновь ласкают ее. Она всем сердцем жаждала, чтобы между ними возникла самая интимная близость, какая только бывает на свете. Чтобы он полюбил ее, полюбил по-настоящему…

Билл оказался настолько «сострадательным», что позволил ей свернуться калачиком на самом краю кровати. Когда он выключил лампу, Карла издала судорожный вздох и чуточку расслабилась. Теперь он уже не прикоснется к ней. Но она знала, что не стала бы сопротивляться, если бы он опять заключил ее в объятия. Щеки Карлы горели от стыда, а тело изнывало от мучительного желания, которое никогда не будет удовлетворено…

— О боже, я мог бы… — раздался в темноте голос Билла, исполненный откровенного презрения к самому себе. Он осекся, а затем сделал новый выпад в сторону несчастной Карлы: — Кажется, я начинаю понимать, каким образом вам удается удерживать в своих коготках ваши жертвы. Сегодня, леди, вы великолепно продемонстрировали акт перевоплощения. Вы разыграли из себя…

Нет, с меня хватит! Так дольше продолжаться не может, решила Карла. Она резко повернулась к нему, и в лунном свете Билл заметил, что затвердевшие соски по-прежнему проступают сквозь тонкую ткань ночной рубашки.

— Я ничего и никого не разыгрываю! — бросила она ему в лицо. — Я…

— Как? Вы лишали других клиентов удовольствия видеть такое же представление, какое только что устроили для меня? — Глаза Билла зло сверкнули. — Зря. Я знаю мужчин, которые отдали бы миллионы за столь утонченную игру, «неподдельную» реакцию на ласки, какую вы продемонстрировали только что. Ведь в конце концов для такой женщины, как вы, все мы, мужчины, одинаковы, не так ли, леди? Интересно, о ком или о чем вы грезите, когда закрываете глаза на ложе любви? О своем первом любовнике? Или о банковском счете?