- Код скорректирован! Код скорректирован! Целостность восстановлена!

Белкин схватил сундук руками и захотел его поднять, но Бразильцев ударил его прикладом автомата под рёбра. Профессор с бабским визгом свалился на пол и принялся скулить.

- Борис, бери контейнер с чашей! Бразильцев – на тебе профессор, раз ты так решил с ним разобраться! Мы возвращаемся в штаб операции, а ты, Митьков, будешь за главного. Отвезёшь барина и его крепостных домой. Если он что-то захочет, исполни его просьбу.

Федунтьев приподнял гимнастёрку и нажал пару раз что-то на своём поясе. Через десять секунд на том месте, где он стоял раньше, под вопли удивлённых и испуганных крестьян из ниоткуда возник объект прямоугольной формы, похожий на дверь двухметровой высоты. Диво дивное было заполнено синим дымом и искрами молнии. Не слишком удивлённый Индианов прошёлся вокруг этой «двери» и покачал головой.

- Ну, вот и всё, Дмитрий Иванович, вернувшись домой, вы увидите нехилое пожертвование на ваш банковский счет в Саратовском банке, благодаря которому вы с дочерью сможете жить безбедно всю свою жизнь. Но я, конечно, на вашем месте просил бы куда больше. Как минимум, орден Ленина и вступление в «Красный террор».

- Благодарю вас, Артемий Ибрагимович, возможно, если б я был молод и был бездетным, то я бы согласился на это. Однако, сейчас, мне лучше не втягиваться в опасные приключения.

Полковник сузил глаза и посмотрел искоса на Индианова:

- Что-то вы, Дмитрий Иваныч, темните, я чувствую, что вы человек очень авантюрный…

Он подождал десять секунд и произнес:

- Ну, нет, так нет. Нам пора. Поспешим, портал ждет.

Федунтьев, Борис с контейнером и Бразильцев с опиравшимся на него Белкиным направились к двери (Федунтьев назвал её порталом). Индианов крикнул в дорогу:

- Так когда вы живёте?

Федунтьев загадочно ответил:

- Дмитрий Иваныч, когда – это не совсем правильный вопрос, правильный вопрос – это когда и где.

Они прошли через портал. Спустя секунду он закрылся.

*********************************************

Только когда рука стала дрожать, и чернила смачно размазались по бумаге, он начал замечать усталость. Индианов смачно чихнул – куча бумаг и пыли разлетелись со стола по комнате. Достав шёлковый платок, он хорошенько высморкался, взял графин игристого вина и с упоением налил себе выпить. Наведение порядка в кабинете подождёт, необходимо отдохнуть.

Осушив рюмку другую, Дмитрий Иваныч встал со стула и прошёлся по комнате. Он подошёл к зеркалу и с интересом всмотрелся в отражение самого наиважнейшего и любимейшего для него человека. Его виски за последние полгода ещё больше поседели. Ужасно. Случись это в прошлом году, Индианов непременно бы расстроился, однако сейчас такие мелочи жизни уже не имели никакого смысла. Впереди вечная жизнь без болезней и старости! Сняв сюртук и потянувшись, Дмитрий Иваныч прилёг на диван. Он закрыл глаза, готовясь окунуться в мир своих воспоминаний и кошмаров, которые теперь никогда не покинут его бренное тело.

Перед глазами, как и всегда, на секунду промелькнули очертания давно забытого лица матери. Картины, где она поёт ему колыбельные, как готовит ему, как гладит по голове. Крест на шее матери тускло отсвечивал позолотой. Он был на ней и в тот вечер, на её окровавленном теле, оставленном англичанами в лесу. Вдоволь надругавшись и поиздевавшись, они быстро потеряли к своей жертве интерес и лишили её жизни выстрелом из мушкета в голову. В тот вечер они и сами лишились жизней, неосмотрительно много выпив и не оставив часового охранять палатку. Месть юного сына невинно убитой была кровавой: тела спящих убийц были разрезаны штыком на куски. Индианов до сих пор это помнил, никогда больше не был он в подобном состоянии – хотелось выть, кровавая пелена стояла перед глазами, дикий звон в ушах, злоба породила в нём множество невиданной энергии и сил. И что же он получил в ответ, кинув головы убийц матери перед родней. Восхищение? Благодарность? Нет. Только лишь испуг и презрение. Обвинение в том, что он антихрист, и пожелания, чтобы он сгорел в аду после смерти. А потом годы скитаний, учёбы, службы и путешествий… Что ж, в одном они ошибались. Ада для него уже не будет.

Теперь выходя на балкон и разглядывая вечно суетливых и спешащих куда-то крестьян, он насмешливо усмехался. Они же теперь как белки в вечном колесе и даже об этом не подозревают. Смерть не избавит их от барщины и мытарств… Индианов всегда с улыбкой вспоминал день, когда он приказал провести поминальную церемонию по погибшим в поездке в Самарканд. Как крестьяне с подозрением передавали из рук в руки чашу с самогоном, но всё-таки каждый отпил из неё и обрёл все прелести вечной жизни. И Юлия тоже выпила… Дмитрию Иванычу огромных трудов стоило убедить свою дочь не говорить никому о бароне Герритамме. Непроверенный человек был этот жених Лев. Взялся из ниоткуда в Саратове, и также удачно попался на глаза Юле здесь, в Евкакиевке. Нельзя было трубить на всю вселенную о том, что намечается помолвка. Во всяком случае, ПОКА ЧТО. Даже своему любовнику, к которому она сразу же потеряла интерес. Воспоминание об этом каждый раз снимало усмешку с его лица. Даже такого опытного человека женская психология не переставала ужасать с годами. Сегодня любит – завтра нет. Он отлично знал, как заставить людей делать то, что они не хотят, но применять данные методы на своей любимой дочке не хотелось: слишком хорошо знаком взгляд, которым смотрят преданные дети на своих родных. Она не должна повторять его судьбу… Слава Богу, она хотя бы никогда не узнает, что не родная ему дочь, а приёмная. Знание того, что она всего лишь крестьянская дочь без капли благородной крови, родителей которой он убил, разгоняя очередное восстание крестьян, наверное, морально расстроило бы её.

Познаний барина