Но из каждого этого текста проглядывали такое нежное предложение к продолжению, такая молодая, соблазнительная игра и женское приглашение к большему и запретному, понятная только им двоим, что у Андрея щемило внутри, и он все чаще и все больше уделял личное внимание именно группе Эмоционального Искусственного Интеллекта, той, которой рулила эта валькирия Эллочка.

Ну вот, например, Элка во втором сообщении пишет, как натаскивает Иппу на ритмичную манипуляцию женского сознания. И делает это посредством разбора текста Гребенщикова «Та, которую я люблю»:

Снился мне путь на Север, снилась мне гладь да тишь.

И словно б открылось небо, словно бы Ты глядишь,

Ангелы все в сияньи, и с ними в одном строю

Рядом с Тобой одна – та, которую я люблю.

И я говорю: «Послушай, чего б ты хотел, ответь —

Тело мое и душу, жизнь мою и смерть?»

Все, что еще не спето, место в твоем раю:

Только отдай мне ту, которую я люблю…[32]

«Знает же, сучка, что эту песню я Динке пел. Это наша с Диной песня. А ее теперь Ипполит препарировал по-всякому и убил во мне и песню, и воспоминание, которое она рождала».

Вот, в пятом ее месседже текст, который Элла с Ипполитом родили в стиле рэпа:

P:

…Я на Севере в своем сне!

И Бог мне является

Во всей красе!

Ангелы вокруг крыльями:

Шура-шура!

Я уже не могу жить без тебя,

Моя Дура!

И я ему такой: – Бог, отдай!

Я расплачусь чем хочешь, Ты знай!

Вот Тебе душа моя, мое тело,

Все песни мои и борьба за правое дело.

И все это просто за эту бабу,

Одна она для меня, а у тебя таких миллионы.

Пошли меня в ад разгружать за любовь вагоны.

Ангелы вокруг крыльями:

Шура-шура!

Я уже не могу жить без тебя,

Моя Дура!

«Да уж. Нет здесь резонанса, нет энергии, как у БГ, хотя этот стих Борис тоже в основном у Блока передрал из его “Снов”. А над программированием эмоций еще работать и работать. Оба они – и Элла, и Искусственный Интеллект “Иппа Первый” – ни фига не понимают в любви».

И тут его вдруг осенило: «А ведь действительно, никакое это не свежее чувство молодой талантливой девушки к украшенному шрамами и такому неотразимому учителю, как я, Андрей Новицкий. Это я себе все навоображал по-детски. Тут Дионисий в самый корень ткнул своей яблоневой веткой. Эллочка же совершенно расчетливо и хладнокровно режет нервы, нас с Динкой соединяющие. Один за другим, один за другим… Она действительно сильный профессионал по нейролингвистическому программированию, и она важна для проекта, но из моего личного круга ее нужно срочно удалять. А то ведь пройдется она своими ядовитыми пальчиками по моей самой сильной и самой беззащитной на свете, по моей Динище. По той, которую я люблю…»

И Андрей в быстрой перемотке прокрутил все возможное и неслучившееся: все страстные слияния с красивым молодым женским телом, все будоражащие разговоры в ритме чувственного джаза, всю энергию открывшейся второй молодости благодаря роману с девушкой в два раза младше его, потом все выяснения отношений, мозгоебство на стыке разных мировоззрений двух поколений, корыстные предъявы со стороны молодой спутницы, чувство нечестной игры и непоправимости последствий от спонтанно принятых на фоне гормонального кобелячьего шторма решений. Прокрутил, как прожил. Усмехнулся. Поправил на сопящей Динке одеяло, которое она вечно заворачивала под свою румяную попу, выставляя спину всем на свете сквознякам на растерзание. Потом открыл мессенджер и написал сообщение: «Элла, добрый вечер. Я тут обнаружил, что персональный проект по поводу робота-тренажера для детей с ДЦП движется не с той скоростью, с которой мы рассчитывали. И, учитывая важность данного проекта для детей России и для Вадима Александровича лично, я прошу вас перейти на проект “Пуговка” под непосредственное руководство Дины Алексеевны, а дела по Эмоциональному ИИ передать Ване Сафонову. Я из вашего чата удаляюсь, теперь все рабочие вопросы только с Кусковой и с теми, кого она назначит».

Это же сообщение он скинул в рабочий чат к жене… Внутри что-то щелкнуло и закрутилось совсем в другом направлении. И уже когда он укладывался в постель и чувствовал первые волны сна, Андрея опять накрыло предчувствие больших боевых событий, так же, как на сегодняшнем ужине. Но оно уже было не пугающим, а просто определяющим всю дальнейшую жизнь. И ему, засыпающему, тогда впервые подумалось: «А ведь все равно, что будет. Хоть в ад придется спускаться. Лишь бы вместе с Динкой…»

Глава 7. Эта черная телега

Нет в мире никакого равновесия. И ошибка-то всего на какие-нибудь полтора килограмма на всю вселенную[33].

Д. Хармс

И никогда больше после того дачного дня ни Андрей, ни Дина не возвращались к этой теме. Но и БГ как-то хором разлюбили. Как отрезало.

Но пролетело несколько месяцев, и Дина опять услышала эти чертовы стихи в несколько новаторском исполнении:

– А ведь все равно, что будет. Хоть в ад придется спускаться. Лишь бы вместе с вами, Дина Алексеевна…

Валерий Михайлович Мальцев, сержант штурмового отряда, написал рапорт и в тот же день отбыл из Москвы на фронт. Отбыл в ту же часть на передовой, откуда его вытащили месяц назад. А на его место стремительно нарисовался сменщик из ЧВК «Буденный», капитан, командир разведроты, откомандированный в проект уже с кремлевским благословением.

Крепкий, спокойный парень лет тридцати пяти начал карьеру в проекте АPC с настолько неуклюжих комплиментов начальнице, что и все в рабочем зале, и он сам притихли тут же и быстро начали заниматься своими делами, не поднимая голов от неловкости и неуместности момента.

«Ага, это Карломарксович видео последнее с Валерой посмотрел, и они мне начали мальчиков подкладывать. Дескать, слаба Дина Алексеевна на передок-то. Ублажим тетку и запишем компроматик. Схожу-ка я к нему, побеседую за жизнь. Режиссер человеческих душ хренов!» – разозлилась Динка.

И без звонка и предварительной записи в приемной, наудачу, пользуясь своим внесистемным положением, отправилась по коридорам и лестницам в рабочие покои Семена Карломарксовича, размахивая на