Сердце дробно стучит в горле, ногти впиваются в кожу ладоней, а внутри снова плачет безответно влюбленная девчонка. Обиженная его равнодушием и пренебрежением.

Заглянув в комнату, где Ромка катает по полу автовоз, захожу в ванную и умываю лицо холодной водой.

Пошшел он к черту! Ни одной слезинки больше! Сегодня я прощу себе слабость, потому что у меня есть оправдание. Когда-то я сильно любила. Это отголоски тех чувств и эмоций, не более. Больше этого не повторится.

Вытерев лицо полотенцем, выхожу из ванной и иду в кухню, чтобы накрыть стол для Ромаша. Пока греется ужин, открываю сообщение Артура. Оно пришло, когда Греховцев играл с сыном.

«Привет. Сходим на выходных куда-нибудь?»

Я не понимаю, откуда у него берется терпение. Как ему не надоело? Мы прекратили всякое общение, едва он узнал, что я забеременела. Злился, бесился, заявил, что я его разочаровала. Близко к сердцу я это не приняла. Мне тогда было, по кому лить слезы.

Об Артуре я благополучно забыла. Поговаривали, что у него появилась постоянная девушка и что он вот-вот на ней женится. Он появился внезапно, когда Ромке исполнилось 3 месяца. С цветами и плюшевым медведем. Сказал, что не может меня забыть. Куда дел свою девушку, я так и не поняла.

Я его ухаживания не приняла. Честно сказала, что ничего серьезнее дружбы предложить не могу. Он согласился на дружбу.

Периодически появляется у нас в гостях. Иногда выводит меня в кино или кафе. Наверное, на что-то надеется, а мне его искренне жаль, потому что я узнаю в нем себя тогдашнюю. Когда любишь и не знаешь, что со своими чувствами делать. Ради призрачной надежды тусуешься во френдзоне годами.

«Могу в субботу. В воскресенье у папы день рождения» — соглашаюсь, последний раз обещая себе присмотреться к парню повнимательней.

Многие наши однокурсники уже женаты или в постоянных отношениях. Лиза почти год живет с парнем, Катя тоже замуж собирается. У Кулемина ребенку уже полгода. Ваня, как девушку завел, говорят, вообще никуда не ходит. Только я, Артур, да Тася все еще одиноки.

Глава 27

Кирилл.

Остановившись во дворе новостройки, докуриваю сигарету и думаю о Ромке. Губы сами в лыбу вытягиваются. Отличный малый, сообразительный, шустрый. Чурается меня немного, но это нормально — привыкнет со временем.

Понравился он мне. Внешне больше на Денежку похож, но характер точно наш, Греховцевский.

Результаты теста не удивили, слишком легко информация об возможном отцовстве улеглась на моей подкорке. Сейчас вопли перед Сашкой и Дашей мне кажутся позорными. Но и Настя, честно говоря, шокировала.

При мысли о ней взметнувшееся внутри раздражение едва не ломает сигарету в моих пальцах. Это происходит всякий раз, как я вспоминаю ее. Нервы ни к черту. Никак не могу успокоиться. Корежит от бессильной ярости, наизнанку выворачивает.

Сучка, как она решилась на такое?! Неужели ее обида настолько сильнее возможности ребенка иметь отца? Жить в достатке, ни в чем не нуждаться, а не перебиваться в копейки на копейку! Это что, бл*дь, за гордость такая ненормальная?

Гордость…

Когда-то я думал, что Денежка и гордость — это слова антонимы. Убила просто. Все шаблоны о себе разорвала.

«Разлюбила» — отдается эхом.

Может, в этом причина. Только хотелось бы понять, в какой момент это случилось. Когда узнала, что я Карину выбрал или когда про аборт заикнулся? Или все вместе?

Делаю последнюю затяжку и, кидаю окурок в сугроб, после чего заезжаю в подземный гараж.

Ладно. Мотивы ее мне не понять. Да и похер, если честно. И без того проблем хватает.

Забрав из тачки вещи, поднимаюсь на свой этаж и захожу в квартиру. Из гостиной льется тусклый свет.

Карина вернулась.

После того, как она узнала, что ко мне еще и внебрачный ребенок теперь прилагается, на два дня уехала к родителям. Но перед этим закатила скандал. Кричала, плакала сильно.

— Привет, как ты? — спрашиваю, останавливаясь у порога.

Она сидит на новом диване, поджав под себя ноги и закутавшись в плед. С распущенными волосами, бледная и печальная.

— Нормально…

Я подхожу ближе и присаживаюсь перед ней на корточки. Обхватив прохладную ладонь, прижимаюсь к ней губами. Карина тихо всхлипывает.

— Я люблю тебя, Карин…

Говорю это не часто, но сейчас, чувствую, ей это надо.

— Я тебя тоже, Кир! Но мне очень плохо!

— Почему тебе плохо?

— Я чувствую себя преданной! Как ты не понимаешь? — шепчет сдавленно, — ты и… она… вы оба меня предали!

— Не говори ерунды, — проговариваю сдержанно, — никто тебя не предавал. Это было еще до наших с тобой отношений.

Выдернув свою ладонь, Карина демонстративно отодвигается.

— Где ты был? Почти девять уже!

Бл*дь… Мозго*бка.

— К Ромке ходил.

Врать не собираюсь и тайком к сыну бегать — тоже. Я сразу обозначил свою позицию по этому вопросу. Карине придется принять это.

— И что? — вскидывается она.

— И ничего.

Поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь к выходу, чувствуя, что назревает новая вспышка.

— Накормишь?

Слышу, как поднимается и идет следом за мной на кухню.

— А что, тебя там не накормили?

— Твою мать, Карина! — взрываюсь я, — хватит! Не *би мне мозг хоть ты!

— Я просто спросила! — выкрикивает с надрывом, — я в жизни не поверю, что наша Настенька тебе поужинать не предложила!

— Заткнись! Бл*дь! Прости помолчи!

Закрыв лицо руками, Карина начинает реветь. Первый раз такое с ней, и я совершенно не понимаю, как мне реагировать. Не ожидал, что так болезненно воспримет.

— Иди ко мне, — привлекаю к себе и обнимаю обеими руками, — успокойся, все… прости.

— Прости, Кир… я сама не своя… Это ужасно…

— Для нас нет ничего ужасного, ничего не изменится между нами, понимаешь?

— Я не ожидала от нее такой подлости, я ей доверяла, фотографии наши с тобой отправляла…

— Зачем?

— А она… камень за пазухой носила… удобного момента ждала…

— Бред, Карина…

— Ты плохо ее знаешь, Кирилл, эта змея не успокоится теперь, пока нас не разведет.

— Перестань, — шепчу, решая отвлечь ее поцелуем.

Продолжая всхлипывать, она жадно отвечает. Зарывается руками в волосы и, открывая рот, сдается под моим напором.

— Ты только мой, Кир, слышишь?.. — шипит на ухо, пока несу ее на кровать, — я никому тебя не отдам! Денежка может даже не мечтать…

Нахрен я Денежке не упал. Как на пустое место на меня смотрит. «Разлюбила»…

Упав с Кариной на кровать, довожу ее до оргазма за три минуты. Злая. Жадная.

Ругается. Царапается, кусается.

Бесит, но терплю, понимая, как ей это сейчас надо. Усмиряю жестким