Далее Геракл вернулся в Грецию, собрал побольше союзников и вознамерился вторгнуться в Элиду, царство Авгия. Авгий прослышал об этом и стянул свои силы под начало сросшихся близнецов ЭВРИТА[97] и КТЕАТА[98]. Пусть и срослись они бедрами, но соединенная мощь и божественное происхождение делало их устрашающим противником. Они убили брата Геракла Ификла, возлюбленного близнеца, с которым они спали в одной колыбели, куда Гера наслала змей, когда Геракл с Ификлом были еще младенцами. Убийство Ификла довело Геракла до очередного безумного бешенства, переросшего в циклон неукротимых зверств. Он мечом рассек Эврита с Ктеатом надвое и растоптал их умиравшие тела. Следом убил Авгия и всех его детей, не считая одного – Филея, вступившегося за Геракла, когда тот потребовал уплаты за чистку стойл, и заплатившего за сыновнюю дерзость изгнанием на остров Дулихий. Геракл отозвал его из изгнания и поручил занять трон во дворце погибшего отца.

Вот там-то, в Элиде, Геракл основал спортивные состязания, какие полагалось проводить раз в четыре года, и посвятил их своему отцу Зевсу. Он назвал их в честь отцовой горной обители Олимпийскими играми.

Затем Геракл занялся Нелеем из Пилоса, отказавшимся провести искупление Геракла за убийство Ифита. Геракл напал на царство Нелея и вновь нашел и изничтожил всех царских домочадцев[99]. За исключением одного. Как и с Авгием, Геракл оставил одного сына, чтоб было кому принять трон. Юному царевичу НЕСТОРУ посчастливилось оказаться в отлучке, когда Геракл устроил погром. Нестор вернулся в разрушенный Пилос, но со временем выстроил из него мирное процветающее царство[100], заслужив репутацию едва ли не самого мудрого царя в истории Греческого мира. Нестор прославился не только здравомыслием, но, в более зрелые годы, еще и безупречной службой в походе за Золотым руном, а также как ценный советник и отважный союзник АГАМЕМНОНА в Троянской войне.

В обороне Пилоса отцу Нестора Нелею помогал его союзник ГИППОКООНТ, царь Спарты. Неукротимый Геракл напал теперь и на этого царя. Пусть подобная выходка и может показаться попросту злобным и мстительным капризом, у нападения на Спарту были последствия, прогремевшие во всей истории человечества.

Геракл убил царя и его сыновей, посадил на трон своего старшего брата ТИНДАРЕЯ, полноправного царя Спарты, которого Гиппокоонт изгнал на несколько лет раньше. Это стоит отметить, поскольку Тиндарей и его жена Леда сыграли потом очень значимую роль в Троянской войне. Если бы Геракл не вернул Тиндарея на царство в Спарте, Троянская война вообще вряд ли случилась бы.

Может показаться, что Геракл занимался исключительно тем, что мотался по округе, рубил людей в капусту и свергал царей, но на самом деле – как я уже отмечал ранее – он приносил пользу, не только очищая природу от древних диких тварей, но и обустраивая новые режимы и династии в политической среде, и этим режимам и династиям предстояло сыграть ключевые роли в истории Эллады. Если Кадм был героем-основателем Фив, а Тесей – Афин, Геракла можно было бы считать героем-основателем Греции.

Все началось, как и во многих других древнегреческих сюжетах, с угона кое-какого скота[101]. Бог Солнца Гелиос очень дорожил своим стадом замечательных коров[102]. Их кража гигантом АЛКИОНЕЕМ стала последней провокацией, искрой, от которой загорелся запал взрывного события; греки назвали его ГИГАНТОМАХИЕЙ – войной гигантов.

Гиганты, как вы, возможно, помните, восстали из земли на заре времен – от крови, что пролилась из гениталий первородного бога небес Урана[103]. Таким образом, гиганты – порождение Геи, Гайя-ген, и это наименование постепенно превратилось в ГИГАНТОВ[104].

Гея прослышала о Герином сне – пророческом видéнии, предсказавшем восстание гигантских Геиных детей против Олимпа и их поражение от руки смертного. Гея пристально следила за похождениями смертных героев, ожидая какого-нибудь знака, что роковой человек уже родился и исполнение пророчества близко.

Осознав, что угон скота у Гелиоса знаменовал войну, Гея принялась искать редкое целебное растение[105], что защитит ее гигантов от любого вреда, какой этот герой-человек мог бы причинить им. Но Зевс опередил ее: велел Селене и Гелиосу не водить свои колесницы Луны и Солнца ни ночью, ни днем и, пока мир лежал во тьме, собрал все растения сам.

Завершив этот первый маневр, Зевс созвал всю дюжину олимпийцев и Прометея, с которым теперь помирился, на военный совет.

– Надо готовиться к скорому нападению, – объявил Зевс. – Гера провидела это. Афина, сходи вниз, приведи Геракла. Он нам пригодится.

Бесчинства начались, когда вор скота Алкионей влез на Олимп, растолкал богов и навалился на Геру. Геракл прибыл вовремя, стащил Алкионея с богини и сразил отравленной стрелой. Алкионей рухнул, но следом встал и ринулся в потасовку как ни в чем не бывало. Что бы ни делал Геракл, Алкионей всякий раз оживал. Афина оттащила Геракла в сторонку:

– Алкионей напитывается силой от родной земли. Тебе его никак не убить, пока он соприкасается с почвой.

– А, я с таким уже разок дрался, – сказал Геракл, вспоминая свой поединок с борцом Антеем. Он еще раз швырнул Алкионея наземь и отволок его из Греции в Италию. Там силы наконец покинули титана, и Геракл похоронил его под Везувием, где Алкионей бурчит по сей день, готовится рвануть вверх и извергнуть свою жаркую ярость на мир людей.