«И вот вы уже на СИНЕЙ ступени…»

Он пожимает плечами:

– Да, в общем-то, ничего…

«Над вашей головой – ГОЛУБОЕ-ГОЛУБОЕ небо…»

Я уже хочу выбежать из Библиотеки в Храм, чтобы успеть добраться до Двери и ВЫЙТИ…

«А под вашими ногами – ЗЕЛЁНАЯ-ЗЕЛЁНАЯ травка…»

…как вдруг Патриарх останавливает меня. Он что-то достаёт из-под полы своей чёрной одежды.

– Возьми ЭТО… – произносит он, положив мне в ладонь что-то тяжёлое.

«Вы видите перед собой ЖЁЛТОЕ поле одуванчиков…»

– Спасибо! – благодарю я Патриарха.

«А вдали это жёлтое поле вам кажется ОРАНЖЕВЫМ…»

Я смотрю на то, что он мне передал.

«И вы видите этот ОРАНЖЕВЫЙ – цвет уже близко-близко…»

Древнеегипетский Символ. Знак. АНКХ. КЛЮЧ.

«А за ним растут КРАСНЫЕ маки…»

Я вбегаю в Храм. Господи, как же здесь темно!!! ЗДЕСЬ ДОЛЖЕН ГОРЕТЬ СВЕТ!!! Дверь! Где же Дверь?!! Надо срочно мысленно представить, что я – уже у Двери!

«И вот вы вступаете в поле КРАСНЫХ маков…»

Мне надо успеть выйти, пока Р.А.М. не сказала: «ОТКРЫВАЙТЕ ГЛАЗА»…

СВЕТ! ВКЛЮЧИТЕ ЗДЕСЬ КТО-НИБУДЬ СВЕТ!!!

Если она произнесёт эту фразу раньше, чем я выйду из Храма, я могу «не собраться обратно правильно».

Голова раскалывается. Там, в зале, где находится тело.

«КРАСНЫЕ-КРАСНЫЕ маки… Вы дошли до конца этого поля…»

Всё!.. Я знаю, какую фразу Р.А.М. произнесёт дальше…

Вот она – ДВЕРЬ! Изо всех сил я дёргаю её на себя и захлопываю за собой. Быстрее! По всем цветам радуги. Вниз. Обратно. На Землю. К людям…

Я познакомилась с Учителем и Герой много лет назад.

– Помогите мне закрыть Дверь… – попросила я с порога. Гера долго сканировала меня молча, а потом произнесла:

– «Дверь!!! Дверь!!! Пожалуйста, держите Дверь!!!» – это ТЫ кричала?

– Да… тогда мне было двенадцать. Мама лежала на столе в большой комнате, дверь постоянно открывалась. Мне было страшно увидеть маму, поэтому каждый раз, проходя мимо, я кричала, чтобы кто-нибудь из живых держал дверь. Те три дня я провела в школе и на улице, вечерами допоздна сидела на кухне, а на ночь уезжала к тёте. Те три ночи мне снилось, что мама заходит в квартиру, снимает пальто, переобувается, моет руки – как обычно, будто она живая. Мне было не по себе, а мама смеялась и уверяла, что она не умерла и будет жить со мной как прежде.

– Ты стала видеть после её смерти? – спросил Учитель.

– Нет, после своей. Я умерла за год до неё, в одиннадцать. Меня отказывались брать в реанимацию, но мама написала какую-то расписку, и меня всё-таки взяли, хотя анализы крови свидетельствовали о том, что я – труп. С трёх часов дня до полуночи моё тело лежало под капельницами. Медсестре поручили сидеть рядом и караулить душу – не позволять мне уснуть, но медсестра что-то вязала и уснула сама. Я обрадовалась «свободе» и мгновенно переместилась в больничный коридор. Там висели часы, было без десяти полночь. Я всё слышала, всё видела, но не имела ни тела, ни каких-либо других границ себя. Дежурный врач в ординаторской обсуждал с коллегой по телефону, что со мной делать. Я испугалась, что он заметит меня, и вернулась обратно. Врач зашёл в палату, разбудил медсестру. Та спросила, сколько времени. Врач ответил: «Без десяти двенадцать», покачал головой, посмотрев на меня, и удалился в ординаторскую. Медсестра снова задремала, а я открыла глаза и увидела маму в дверях. Подбежала к ней, обняла. Я была так рада, что она пришла за мной… Но мама печально вздохнула и сказала: «Ты должна остаться, а я – уйти». Она повторила эту фразу несколько раз. Наверное, чтобы я запомнила её на всю свою оставшуюся жизнь. Конечно же, потом выяснилось, что мама не приходила. Но я вернулась, чтобы остаться, а она заболела, чтобы уйти. Вместо меня… Когда моя душа перестала удаляться, а тело ещё пребывало в больнице, две медсестры-практикантки попросили предсказать их судьбы. Я не умела этого делать и всячески пыталась «улизнуть», но они ничего не желали слышать: раз я побывала Там, значит, теперь могу ВСЁ.

– И…? – Гера была вся внимание.

– Информация полилась Потоком. Я говорила, не слыша саму себя, а одна из медсестёр с широко открытыми глазами шептала: «Ты действительно всё знаешь!!! Всё, что ты сказала сейчас, уже было в моей жизни!»… А потом я вернулась домой, в кошмарные сны. О маме. Упрашивала её пойти к врачу, но мама считала, что мои видения – последствия пережитого стресса. Это ужасно, когда тебе не верят и ты никак не можешь повлиять на ход событий. Мама поверила слишком поздно… Накануне её смерти, засыпая, я услышала звук открывающейся Двери и чьи-то шаги, почувствовала ледяное дыхание Смерти и поняла, что мама вот-вот умрёт. Она умерла утром. А в день её похорон какой-то бородатый мужчина сказал мне: «Мама не умерла. Она будет с тобой рядом. Ты теперь очень сильная, потому что она отдала свою силу тебе. Ты сможешь многое видеть, чего не видела раньше, слышать то, чего не слышала раньше. Ты теперь – не такая, как все. Будь внимательной и осторожной!»

– И ты стала страдать от «сквозняков»? – предположил Учитель.

– Да, это был настоящий ад наяву и во сне. Дверь в мою комнату самопроизвольно распахивалась настежь, я слышала шаги, скрип половиц, дыхание за спиной, видела Человека в Чёрном, стоящего у окна. Иконы падали со стен, и никакие булавки в одежде и иголки, воткнутые в раму двери, не помогали. А ночами я боялась засыпать из-за слишком правдивых снов. Одновременно с атаками Низшего Астрала мне снился Голос из Высших Сфер. Он рисовал схемы устройства Вселенной, голографические геометрические фигуры; на фоне Вечности возникали математические расчёты и сложные формулы, которые я не могла воспроизвести на бумаге, проснувшись утром. Голос рассказывал о планетарных циклах, учил астрономии и левитации. Я видела существ из иных измерений, и людей из иных времён, и гигантов, находящихся в состоянии сомати, и пирамиды, лабиринты, горы, небесную стражу… Всё, чему учил меня Голос, я найду много лет спустя в книгах Учителей. Но тогда, в двенадцать…

– Тебе казалось, что ты сошла с ума? – сочувственно произнесла Гера.

– Да… И родственники отправили меня в воскресную школу. Пять лет я пела в церковном хоре Богоявленского собора при Патриархе Алексии II. Когда Патриарх уезжал за границу, мы провожали его в аэропорту. Все дети приносили с собой цветы, дарили Патриарху и получали благословение. А у меня не было ни цветов, ни денег, чтобы их купить. Помню, как смущённо подошла к Патриарху и попросила прощения. А он улыбнулся: «Алиса, ты сама – мой цветочек!»

– Тебе стало легче, но Дверь так и не захлопнулась? – спросил Учитель, одновременно многозначительно посмотрев на приоткрытую в комнату дверь.