— Почему ты все время так это подчеркиваешь?

Ламарр пожала плечами.

— Потому что если Блейк решит, что я принимаю все слишком близко к сердцу, он отстранит меня от дела. А я этого не хочу.

— Не хочешь?

— Конечно, не хочу. Когда близкий человек в беде, хочется помочь ему самой, разве не так?

Ричер отвернулся.

— Надеюсь, ты сама веришь в это.

— К тому же, родственные отношения всегда доставляли мне неудобство, — продолжала она. — Ко мне возвращаются все мои прежние ошибки. Понимаешь, после смерти матери меня могли отрезать от семьи, но этого не произошло. Отчим и сводная сестра продолжали относиться ко мне хорошо, с любовью, щедро, справедливо, но чем больше они старались, тем больше я чувствовала себя виноватой в том, что с самого начала взяла на себя роль Золушки.

Ричер промолчал.

— Ты считаешь, я снова веду себя иррационально, — нахмурилась Ламарр.

Он ничего не сказал. Она уставилась на дорогу впереди.

— Золушка, — повторила Ламарр. — А ты, наверное, к тому же еще назовешь меня дурнушкой.

Ричер ничего не ответил на это.

— Так ты все-таки предупредила ее или нет? — снова спросил он.

Ламарр искоса взглянула на него, и Ричер почувствовал, что она заставляет себя вернуться в настоящее.

— Да, разумеется, предупредила. Как только убийство Кук поставило все на свои места, я ей позвонила. И продолжаю звонить. Но она в относительной безопасности. Большую часть времени проводит в больнице с отцом, а когда она бывает дома, я предупредила ее никого не впускать в дом. Абсолютно никого, кто бы это ни был.

— Она прислушается к твоим советам?

— Я об этом позаботилась.

Ричер кивнул.

— Ладно, будем считать, она в относительной безопасности. Остается тревожиться только за остальных восемьдесят семь женщин.

За Нью-Джерси последовали восемьдесят миль Мериленда, на которые ушли один час двадцать минут. Затем машина зацепила край округа Колумбия и, въехав в Вирджинию, преодолела по шоссе И-95 последние сорок миль до самого Квантико. Городок остался позади, и начались пологие лесистые холмы. Дождь прекратился. Небо прояснилось. Ламарр вела машину быстро и вдруг, резко сбавив скорость, свернула на никак не обозначенную дорогу, петляющую между деревьями. Асфальтовое покрытие было очень хорошее, но крутые повороты не позволяли развить скорость. Через полмили дорога привела на аккуратную поляну, заставленную военными машинами и темно-зелеными палатками.

— Морская пехота, — объяснила Ламарр. — Нам выделили шестьдесят акров под учебный центр.

Ричер улыбнулся.

— Армии это видится в другом свете. Военные считают, что вы эту землю украли.

Еще полмили поворотов, новая поляна. Такие же машины, такие же палатки, такая же темно-зеленая краска.

— Армейский камуфляж, — заметил Ричер.

Ламарр кивнула.

— Видеть его спокойно не могу.

Опять повороты, еще две поляны. Машина углубилась в лес мили на две. Подавшись вперед, Ричер внимательно смотрел по сторонам. Ему еще ни разу не приходилось бывать в Квантико. Его охватило любопытство. Сделав крутой поворот, машина выехала из леса и остановилась перед контрольно-пропускным пунктом. Дорогу перегораживал полосатый красно-белый шлагбаум. Сбоку стояла будка из пуленепробиваемого стекла. К машине подошел вооруженный часовой. У него за спиной раскинулась горстка приземистых строений песчано-желтого цвета, среди которых возвышались два здания повыше. Просторные, безукоризненно ухоженные лужайки свидетельствовали о том, что архитектору не приходилось экономить место. В целом местечко выглядело совершенно мирно, словно студенческий городок или штаб-квартира крупной корпорации. Это впечатление нарушали лишь ограда из колючей проволоки и вооруженный часовой.

Опустив стекло, Ламарр достала из сумочки удостоверение. Часовой, несомненно, прекрасно ее знал, но правила есть правила. Он кивнул, как только закатанное в пластик удостоверение показалось из сумочки. Затем перевел взгляд на Ричера.

— Вам должны были принести бумаги на этого человека, — сказала Ламарр.

Часовой снова кивнул.

— Да, мистер Блейк обо всем позаботился.

Нырнув в будку, он вернулся с закатанной в пластик карточкой на шнурке. На карточке были фамилия Ричера и его старая фотография из армейского личного дела. Карточка была перечеркнута бледно-розовой галочкой.

— Это означает, что ты здесь гость, — объяснила Ламарр. — Ты должен постоянно носить ее на шее.

— Или? — поинтересовался Ричер.

— В противном случае тебя пристрелят без предупреждения. И я не шучу.

Вернувшись в будку, часовой открыл шлагбаум. Подняв стекло, Ламарр тронулась вперед. Дорога взобралась на холм, открыв вид на большую автостоянку. Откуда-то донеслись звуки перестрелки: отрывистый лай крупнокалиберного стрелкового оружия, ярдах в двухстах за деревьями.

— Огневая подготовка, — заметила Ламарр. — Занимаемся этим постоянно.

Она как-то вся посвежела и приободрилась, словно ей придала силы близость к родным местам. Ричер не находил в этом ничего странного. Учебный центр производил впечатление. Он разместился в естественной низине, посреди леса, за много миль от чего бы то ни было. От него веяло ощущением уединенности и тайны. Становилось понятно, как воспитывался воинственный, преданный дух в тех, кому посчастливилось сюда попасть.

Ламарр медленно проехала через «лежачие полицейские» к стоянке перед самым большим зданием. Взглянула на часы.

— Мы ехали шесть часов десять минут, — заметила она. — Очень медленно. Полагаю, все дело в плохой погоде. А также мы слишком много времени потратили на обед.

Они помолчали.

— И что теперь? — спросил Ричер.

— А теперь мы примемся за работу.

Открылись стеклянные двери, и из здания вышел Пултон. Песчано-желтый коротышка с усами. На нем был свежий костюм. Темно-синий, с белой рубашкой и серым галстуком. Новый цвет делал его менее непримечательным. Более официальным. Постояв, Пултон обвел взглядом стоянку и направился к «Бьюику». Ламарр вышла ему навстречу. Ричер остался сидеть в машине. Ламарр достала из багажника свой чемодан. Та же самая искусственная кожа, что и ее кейс. Пултон даже не предложил ей помочь.

— Пошли, Ричер, — сказала она.

Ричер надел на шею карточку со своей фотографией. Открыл дверь и вышел. На улице было холодно и ветрено. Ветер доносил шелест сухих листьев и звуки выстрелов.

— Бери свою сумку, — окликнул Пултон.

— У меня нет сумки, — ответил Ричер.

Пултон взглянул на Ламарр, та красноречивой гримасой показала: «Мне пришлось терпеть это целый день». Повернувшись, агенты направились в здание. Взглянув на небо, Ричер последовал за ними. С каждым шагом вверх по склону ему открывался новый вид. Слева от строений почва понижалась, и Ричер увидел отряды новобранцев, сосредоточенно марширующих, бегающих и уходящих в сторону зарослей с оружием в руках. Все в темно-синих комбинезонах с ярко-желтыми буквами «ФБР» на груди и спине. На взгляд профессионального военного все это показалось Ричеру какой-то самодеятельностью. Затем он со стыдом заметил, что объяснялось это отчасти тем, что солидную долю тех, кто маршировал, бегал и стрелял, составляли женщины.