Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока гвардейцы пинали ногами мертвое тело Кончино Кончини, господин д’Орнано явился к королю и, отвесив поклон, доложил:
– Сир, дело сделано!
– Сделано…
Людовик не мог скрыть радости. Он приказал открыть окно, вышел на балкон, перекрестился, а затем воскликнул:
– Вот он – первый день моего настоящего владычества!
В ответ снизу закричали:
– Да здравствует король!
* * *
Примерно в это же время в покои юной Анны Австрийской вбежал Франсуа де Бассомпьер в сопровождении полудюжины придворных. Дамы, окружавшие Анну, испуганно вскочили.
– Ваше Величество, – выдохнул де Бассомпьер, – прошу прощения, но меня прислал король. Вы должны пойти со мной и немедленно присоединиться к нему. Ради вашей собственной безопасности!
– Что случилось? – удивленно спросила Анна. – Я не двинусь с места, пока вы не объясните мне…
– Маршал д’Анкр убит, – ответил де Бассомпьер. – Десять минут назад его застрелили. Во дворце революция, мадам! Вот почему король хочет, чтобы вы были рядом с ним. Уже отправлены солдаты с целью арестовать королеву-мать, но возможно сопротивление…
– Иду немедленно, – решительно ответила Анна и в сопровождении де Бассомпьера и его людей направилась в личные покои своего супруга.
Там царило возбуждение. Сонный Лувр проснулся. Вдруг возникло общее движение к окнам.
– Вон там, мадам. Смотрите вниз. Видите, что мой дорогой Шарль сделал для меня!
Анна и не заметила, как к ней подошел Людовик. Его черные глаза возбужденно сверкали, на болезненном лице горел румянец. Казалось, его лихорадит.
– Сир, что это? Что случилось? Кончини убит?
– Да, убит! – Едва ли не впервые за долгие месяцы Анна услышала смех мужа. – Смотрите вниз! Смотрите, насколько он убит!
Дворцовый двор был полон народу. Несколько человек волокли что-то по булыжной мостовой. Анна присмотрелась. Да это же… Маршал д’Анкр! Кровавый след, тянувшийся за телом, окрашивал камни в грязнобордовый цвет… Анну передернуло, и она в ужасе закрыла лицо руками, чтобы не видеть этого отвратительного зрелища.
– Собака и впрямь мертва, Ваше Величество… – шепнул ей кто-то прямо в ухо.
Анна повернулась и увидела рядом с собой герцога де Люиня.
– Так будут уничтожены все враги короля, – сказал герцог.
* * *
Королеве-матери, конечно же, сообщили о трагическом происшествиии Она побледнела и спросила:
– Кто его убил?
– Николя де Витри, маркиз де л’Опиталь, по приказу Его Величества.
Понимая, что власть ускользает из ее рук, Мария в отчаянии опустилась в кресло. Для нее все было кончено.
– Я царствовала семь лет, – простонала она. – Теперь меня ждет венец только на небе…
Удивительно, но она не проронила ни слезинки. Похоже, все чувства в ней заглушил страх. Кто-то из придворных дам сказал, что новость надо сообщить Леоноре Галигаи, но Мария лишь отмахнулась:
– Уж не хотите ли вы, чтобы я этим занялась? У меня достаточно проблем. И… Маршал сам виноват! Я столько раз советовала ему вернуться обратно в Италию. Всё, достаточно! Слышать ничего не хочу об этих людях!
Мария прекрасно понимала, что значит лично для нее смерть фаворита. Она лишилась поддержки. Кончино Кончини был олицетворением ее власти, и больше ей надеяться не на кого.
Немного поразмыслив, она попросила аудиенции у своего сына. Но Людовик велел ответить, что у него нет времени принять ее.
Мария настаивала, но… Людовик сказал камергеру, пришедшему доложить о ее приходе:
– Теперь я очень занят, в другой раз… Передайте моей матушке, что я, как добрый сын, и впредь буду уважать ее, но я король, и я сам буду управлять государством. Да, и скажите ей еще, что я не желаю, чтобы у нее были другие стражники, кроме моих…
Выслушав унизительный отказ, Мария решила солгать: она попросила сказать сыну, что «если бы она знала заранее о его ненависти к Кончини, то передала бы его королю связанным по рукам и ногам»134.
На этот раз ответа вообще не последовало, зато явился капитан Николя де Витри и запретил ей покидать свои апартаменты.
И если бы дело обошлось одним запретом… Очень скоро каменщики замуровали все двери, кроме одной, и королева-мать поняла, что превратилась в пленницу.
Что же сталось с телом Кончино Кончини? – спросите вы. Дворцовая стража завернула его в старую скатерть и без лишнего шума отвезла в Сен-Жермен-де-л’Оксерруа, чтобы похоронить в уже вырытой могиле.
Прибывшие по приказу короля рабочие принялись разрушать «мост любви». Стук топоров привлек внимание Марии Медичи, и она подошла к окну. Увидев, что происходит, она вдруг почувствовала себя до дурноты плохо. Каждый удар топора отзывался в ее сердце…Все эти годы Кончино Кончини был единственно близким ей человеком. И что теперь?
Конечно, рюмка хорошего коньяка помогла ей снять физическую боль, но боль душевная не отпускала. Мария и сама не заметила, как по ее щекам полились слезы.
* * *
Королева-мать плакала, а вот большинство парижан убийство ненавистного Кончино Кончини страшно обрадовало.
– Известно ли вам, что случилось в Лувре, и не далее как вчера? – говорили те, кто уже все знал. – Там убили самого Кончино Кончини!
– Кончини? В это невозможно поверить!
– И тем не менее это так!
– Отлично! Надо пойти и плюнуть трупу в лицо!
Когда же выяснилось, что фаворит королевы-матери спешно погребен, многие были разочарованы: парижанам хотелось в полной мере насладиться событием.
Таверны в тот вечер были переполнены. Горожане распевали непристойные куплеты про Марию Медичи и ее любовника. На рассвете кому-то в голову пришла мысль «пойти и сплясать на могиле этого мерзавца».
В семь часов утра две сотни перевозбужденных мужчин и женщин явились в Сен-Жермен-де-л’Оксерруа.
«Первым делом они стали плевать на могилу и топтать ее, – рассказывает Оноре д’Альбер, сеньор де Кадене, младший брат герцога де Люиня. – После чего разгребли землю руками и добрались до каменной кладки»135.
То, что произошло дальше, можно назвать вакханалией.
«Вскоре надгробный камень был поднят, и кто-то из толпы наклонился над раскрытой могилой. Он привязал веревку к ногам трупа, уперся ногами и начал тащить. Несколько священников, выбежавших из церковной ризницы, попытались вмешаться. Толпа накинулась на них так яростно, что им пришлось спасаться бегством. После исчезновения священников человек снова взялся за веревку, дернул в последний раз, и тело маршала оказалось на плитах. Толпа издала радостный вопль, и тут же шквал палочных ударов обрушился на труп, и без того изрядно изуродованный гвардейцами Витри. Бывшие в толпе женщины, истошно крича, принялись царапать мертвеца ногтями, бить по щекам, плевать в лицо. Затем его протащили до Нового моста и там привязали за голову к нижней части опоры. Опьяненный собственной смелостью народ стал отплясывать вокруг повешенного трупа безумный танец и на ходу сочинять непотребные песни. Дьявольский хоровод длился полчаса. И вдруг какой-то молодой человек подошел к трупу, держа в руках маленький кинжал, стрезал нос и в качестве сувенира сунул себе в карман. Тут всех охватила настоящая лихорадка. Каждому из присутствовавших захотелось взять себе хоть что-то на память. Пальцы, уши и даже "стыдные части” исчезли в мгновение ока»136.