Нет! Необходимо взять себя в руки. Мобилизоваться. Собрать волю в кулак и спасти Алису. Он должен найти хирурга, который способен совершить чудо. Надо подумать, кого он знает из собратьев по больнице Отель-дьё.

«Пралаворио? Нет, он корпит в Биша. Журден? Он в Кошене, но телефонов у него в записной книжке хватит на собрание сочинений! Вот ему-то и нужно позвонить!»

Поль стал шарить по карманам плаща в поисках телефона, который положил рядом с собой на сиденье. Шарил и никак не мог найти.

Старушка Джульетта двигалась по узкому коридору улицы Бернарден, потом выехала на мост Аршвеше, «мост влюбленных», где на решетчатой ограде висят сотни замков и замочков, поблескивая в полутьме.

Поль прищурился, зажег свет и в конце концов увидел мобильник: он соскользнул на пол. Держа руку на руле, он наклонился поднять телефон. А когда распрямился, его ослепил свет. Прямо на него мчался мотоцикл, хотя на мосту было одностороннее движение. Тормозить было слишком поздно. Поль резко вильнул в сторону, стремясь избежать столкновения. Джульетту отнесло вправо, она врезалась в тротуар, подскочила, на полном ходу врезалась в фонарь, а потом протаранила металлическую решетку моста.

Когда машина упала в Сену, Поль был уже мертв.

* * *

Я помню,

Что в тот самый день, 21 ноября 2011 года,

Из-за гордыни, тщеславия, самоослепления

Я убила своего ребенка

И своего мужа.

Жизнь — это битва.

Сенека

Приглушенный водой телефонный звонок не сразу достиг сознания Алисы. А когда достиг, сразу же вывел молодую женщину из прострации, в которую она было погрузилась. Алиса выскочила из ванной, завернулась в полотенце и схватила мобильник.

— Шафер слушает, — сообщила она, нажав на клавишу.

— Алиса, это я.

— Сеймур! Наконец-то!

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Мне нужна информация, чтобы двигаться дальше. Ты нашел что-нибудь?

— Получил от тебя отпечаток. Классная работа. Уверен, что результат не заставит долго ждать. Я отдал его Савиньону, и он сейчас шарит по базе. Думаю, где-то через полчаса что-то прояснится.

— О’кей. А все остальное? Камера наблюдения на автостоянке?

— Да, я съездил на Франклина Рузвельта, посмотрел их записи, но много там не увидишь. Твоя машина прибыла на автостоянку в двадцать часов двенадцать минут и уехала в ноль часов семнадцать минут.

— Меня видно на картинке?

— Нет, тебя трудно различить.

«Вот черт!»

— Уезжая, я сижу в машине одна? За рулем я?

— Трудно сказать. Камера фиксирует твой номер, а все, что делается в машине, погружено в темноту.

— Вот идиотизм-то! Не может этого быть! А ты пробовал поработать с картинками?

— Поверь, там ничего не видно. Камера у них хуже некуда. И скажу сразу, что с аэропортами тоже нулевка. Без серьезных оснований, без реального состава преступления, к их базам данных доступа нет. Говорю же тебе, работать было бы куда проще, если бы мы обратились к Таландье.

— Ни за что! А с подругами поговорил?

— Да, со всеми тремя. Ты сильно перебрала, Алиса. Они за тебя беспокоились. Малика и Карина предлагали тебя проводить, но ты и слышать не хотела…

— Скажи, что ты ведь все-таки что-то узнал, Сеймур!

— Узнал. Самое интересное я приберег на сладкое. Ты одна?

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что это касается твоего спутника Гэбриэла Кейна. Кастелли провел настоящее следствие по поводу этого Кейна. Нигде нет и следа пианиста и джазиста с таким именем.

— Но я же не говорила, что речь идет о Рее Чарльзе или Мишеле Легране. Если его мало кто знает, тут нет ничего удивительного.

— Послушай, ты же знаешь Кастелли. Это самый лучший следователь в угрозыске, он работает с документами как никто. Если бы было хоть что-то, он бы нашел, ты знаешь. Но тут глухо. Ноль. Существует с десяток Гэбриэлей Кейнов, но среди них ни одного джазиста. Ни в Интернете, ни в любительской среде. И представь себе, это еще не самое интересное…

Сеймур замолчал, подготавливая как можно больший эффект.

«Да рожай же уже!»

— Ты сказала, что он играл в клубе «Браун Шуга» в Дублине вчера вечером? Так? — переспросил Сеймур.

— Да. Так он мне сказал.

— Ну, так это вранье. Кастелли позвонил хозяину клуба и поговорил с ним. Вчера в «Браун Шуга» был вечер сальсы, мамбо и ча-ча-ча. На сцене играли только музыканты большого оркестра кубинской музыки, который утром в тот же день прилетел из Гаваны.

Пораженная Алиса с трудом переваривала сказанное Сеймуром. Потом не без удивления отметила, что подыскивает какие-то доводы, стараясь оправдать Гэбриэла. Может, у него есть сценический псевдоним? Может, он принадлежит к какой-то джазовой группе? Может быть…

— В общем, мы не знаем, кто этот тип, — снова заговорил Сеймур. — Я продолжаю поиски. Но до тех пор, пока мы ничего о нем не знаем, будь с ним как можно осторожнее. Не доверяй ему.

Алиса повесила трубку и на несколько секунд замерла. Все ее попытки оправдать Кейна не имеют ни малейшего смысла. Он обвел ее вокруг пальца, точно зеленого новичка. А она не проявила достаточной бдительности. Гэбриэл Кейн водит ее за нос с первой секунды.

«Но ради чего? Что ему нужно?»

Алиса оделась с умопомрачительной быстротой и покидала все свои вещи в рюкзачок. Внезапно ей сделалось страшно. Безумно страшно. С колотящимся сердцем она спустилась вниз, зажав в руке пистолет.

— Кейн! — крикнула она, входя в гостиную.

Алиса внимательно оглядела гостиную и на цыпочках подкралась к кухне, продолжая сжимать в руке рукоять пистолета. Никого. В кухне пусто.

На видном месте, на столе, возле бутылки с вином, Алиса увидела конверт и на нем нацарапано несколько слов.

«Алиса!

Я нашел машину, но бензина почти нет. Поехал заправиться.

Буду ждать вас в арабской кофейне, где курят кальяны, она на противоположной стороне улицы.

P. S. Надеюсь, вы любите восточные сладости.

Гэбриэл».

На самом деле существуют две жизни: одна, которой, как мы считаем, мы живем, и другая. Другая ставит перед нами проблемы, и мы страстно жаждем с ней познакомиться.