Однако вселенная мутиков не должна была слиться с соседней вселенной, прорвавшись через молекулу скорлупы на другую сторону. Соседняя вселенная ударится о молекулу скорлупы с противоположного конца и выскочит прямо в третью вселенную. Третья почти одновременно налетит на четвертую, четвертая на пятую, пятая на шестую. Это положит начало бесконечной цепи. Процесс естественной переброски вселенных никогда не закончится. Никаких негативных последствий не предвидится, поскольку процесс идет вовсе не по замыкающемуся со временем на себя кругу.

Мутики хотят охватить свою вселенную целиком, за исключением воинствующих миров, и протолкнуть таким образом через выход девяносто девять и девять десятых процента. Прорехи на месте мирных миров в старой вселенной останутся пустовать (но тут еще есть кое-какие неясности), равно как и в новой останутся дыры на месте воюющих. Весьма смахивает на операцию по удалению раковой опухоли, когда кусочки злокачественной ткани — миры в данном случае — вырезаются и выбрасываются. Что станется с ромагинами и сетессинами в огромной пустой вселенной, никого не волнует. Жестоко? Возможно, но разве не стоит всего этого благо нейтральных народов, втянутых в восьмивековую войну?

Все это было поведано Тоэму не словами, а мысленными образами, умозрительными концепциями, которые он впитывал каждым органом чувств.

И наконец-то понял.

— Ну? — сказал Тригги Гоп, когда он вернулся от гипноучителя.

— Теперь все ясно.

— И ты с нами?

Он ухмыльнулся стене, откуда на него должны были взирать встроенные камеры.

— Конечно.

— Я рад. Ты заинтриговал меня при первой встрече. Я не удивился, узнав, что ты попал в группу Корги. Нисколько. По правде сказать, ты настолько меня заинтриговал, что я принялся за сочинение опуса о твоих странствиях. Надеюсь получить от тебя полный отчет, чтобы поработать над стихами, когда мы пробьемся в новую вселенную и великий труд завершится.

— Героический эпос?

— Нечто вроде.

— Вы ведь знаете, что поиск мой безнадежно бесплоден.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— И смотреть нечего. Полный провал.

— Время лечит любую рану. Ну а пока не отстегивайся. Через несколько минут садимся на Колумбиада. Мне надо присматривать за посадкой.

Тоэм откинулся на спинку кресла. Концепция выглядела шатко. Мутики пытались перебросить столицу Базы-II в другую вселенную. Но они ведь открыли, что проще переместить все, за исключением ромагинов и сетессинов! Он до сих пор не уяснил до конца. Бесспорно, воюющие стороны угнетают целый народ — мутиков — и мешают жить миллиардам других людей. Положить конец войнам — жест решительно благородный. Он желает принять в этом участие. Ради этого стоит жить. И шипение в кустах... Заполняется место пустого лица...

Выстрелили тормозные ракеты, библиотека дрогнула...

Время помчалось быстро...

— Сядь вон там, — сказал Корги, указывая в другой конец комнаты, полной мутиков, на пустое кресло рядом с Мейной.

— Возле нее?

— Почему нет?

— Она ненавидит меня всеми фибрами. Корги саркастически улыбнулся.

— Неужели?

— Правда. Пожалуйста, посади меня где-нибудь в другом месте.

— Ты действительно веришь...

— Слушай, Корги, она разорвет меня в клочья, если я подойду.

— Дурак.

— Слушай, не называй меня так. Сейчас все в шоке, так что заткнись.

Корги схватил его за руку.

— Нет. Ты дурак. Дурак, раз не соображаешь, что в тебя кто-то влюблен. Конечно, твоя Тарлини никогда не смотрела на тебя так, как Мейна.

Тоэм насупился в нерешительности.

— Я...

— Ты дурак. И еще раз скажу: дурак.

— Нет. Знаешь, она сказала, будто я не понимаю...

— И в самом деле. Ты не понимаешь, что ее научили воевать с нормальными, считать себя лучше, а она вместо этого влюбилась в одного из них. Все ее моральные нормы и ценности поколеблены. Она сражалась с тобой, чтобы приободриться, восстановить свою веру, пошатнувшуюся в твоем присутствии. Она влюбилась — да — с первого взгляда. Ты же думал лишь об одном — как найти Тарлини. Ты когда-нибудь говорил Мейне, что любишь ее?

— Нет!

— Но ведь это правда?

Он попробовал возразить, но не нашел слов.

— Она хочет удостовериться, что ты нас понимаешь, ибо тогда ее любовь получит оправдание. А теперь иди, сядь с ней рядом. Час настал.

Он немножко поколебался и зашагал через комнату Во всех отсеках чрева Тригги Гопа были мутики. Две тысячи мутиков. Остальные из их числа оставались на электронной связи со Стариком. Момент надвигался. Он свалился в кресло, взглянул на нее и в конце концов вымолвил:

— Желаю удачи.

— Спасибо, герой Тоэм.

— Ради Бога...

Но его перебил Тригги.

— Окей, давайте готовиться. Возможно, у нас не осталось времени, но все равно попытаемся. И если сегодня нас ждет удача, запомним, что это Ханк — отважный и умный мужчина, погибший за нас, — принес этот план. А теперь первый этап.

Тоэм разглядывал дикое сборище — двуглавых мужчин, грациозных нимфочек с постоянно менявшими цвет глазами, крылатых людей. Великолепная фантасмагория. Они погрузились в транс, точно составляли единое существо.

Последним словом, произнесенным Мейной, было: "Тоэм".

Он смотрел на ее полные губы, смыкавшиеся во сне. Может быть, Корги прав. Может быть, он величайший из дураков, спускавшихся по космическим орбитам за тысячу лет. Он положил ей на плечо руку, хоть она этого и не чувствовала, и стал ждать.

— Второй этап, — сказал Тригги Гоп.

Никаких зримых внешних перемен в мутиках не произошло, но Тоэму показалось, будто он чует, как уходит в сторону духовный поток.

— Тоэм! — рявкнул Тригги через динамик. Он выпрямился.

— Ромагины Боже милостивый, десяток "Джамбо" приближается к Колумбиаду. Они обнаружат нас, прежде чем мы сможем взяться за дело.

— Могу устроить охоту на дикого гуся с "Джамбо-10".

— Возьми ее с собой, — сказал Тригги.

— Но...

— Она не хотела бы, чтобы ты улетел без нее. Иначе не стала бы выручать тебя на Базе-II. Другие эвакуировались раньше. Они вполне могли уйти прежде, чем тебя начали бы пытать и ты выдал бы их полиции.

Рот его невольно раскрылся.

— Все знают, кроме меня.

— Ты исключительно глуп. А теперь двигай.

Он поднял легонькую девушку-кошку и понес в отсек, где ждал "Джамбо". Если его ждет смерть, что вполне вероятно, он будет не одинок.