Она заставила себя взглянуть на цифры в бухгалтерской книге, лежавшей перед ней, чтобы заняться ими наконец вплотную. Но цифры не желали складываться, умножаться или делиться. Тихо выругавшись, Анна отложила счета. Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Первой мыслью Анны было, что это Дом.

— Войдите, — резко отозвалась она.

В комнате появилась Фелисити. Анна замерла от неожиданности. Она никак не могла подумать, что кузина захочет встретиться с ней. На похоронах Филиппа Фелисити даже не поздоровалась с ней и за весь вечер ни разу не подошла. Анна не разговаривала с ней четыре года — с той самой ужасной ночи, когда ее с Домом застали в саду.

Но это было так давно! С тех пор произошло столько событий — Анна вышла замуж за Доминика, он бросил ее, она повзрослела. Фелисити тоже вышла замуж, а недавно овдовела… В сердце Анны внезапно закралась надежда. Как бы ей хотелось, чтобы угрюмый призрак прошлого навсегда отступил, и их старая детская дружба с Фелисити возродилась! У Анны появилась бы подруга, которой можно довериться.

— Здравствуй, Анна, — надменно процедила Фелисити.

Услышав ее тон и взглянув на лицо кузины, Анна поняла, что надеялась напрасно.

— Привет, Фелисити. Вот так сюрприз!

— Еще бы. — Фелисити не стала снимать перчаток. На ней было темно-красное платье, которое, вероятно, неплохо смотрелось бы вечером, но сейчас, при дневном свете, выглядело кричаще. Белокурая, уверенная в себе, она, как всегда, была поразительно красива.

— Собственно, я приехала повидаться с Домиником. Ты не знаешь, где он? — нагло спросила Фелисити.

Анна медленно встала, но не вышла из-за стола,

— Что тебе надо от моего мужа? — услышала она свой голос и покраснела.

— Мы старые друзья. — Фелисити пожала плечами. — Может, я хочу предаться воспоминаниям.

Анна насторожилась. Дома и Фелисити вряд ли кто-нибудь решился назвать старыми друзьями. Четыре года назад Фелисити была брошенной невестой, теперь же — очень красивой вдовой. Учитывая последнее печальное обстоятельство, ей бы следовало соблюдать приличия и хотя бы некоторое время не наносить визиты мужчинам. Особенно Дому. Анна заметила, как плотоядно заблестели бирюзовые глаза Фелисити. Ах, вот как?! В таком случае Анне наплевать на светские манеры!

— Доминика нет! — резко бросила она.

— В самом деле? Ты что, уже прогнала его?

— Какая ты злая, кузина.

Фелисити улыбнулась одними губами; улыбка ее была похожа скорее на оскал.

— Правда? Зато хорошо помню, какая ты была добрая, когда выманила его в сад прямо во время моей помолвки! Анну бросило в жар.

— Фелисити, я же говорила: мне очень жаль, что так получилось, и могу повторить это снова.

Фелисити больше не пыталась улыбаться.

— Нет, Анна, ты нисколько не сожалеешь. Ты — маркиза Уэверли, графиня Кэмптон и Хайглоу, баронесса Фелдстоун и виконтесса Лионз. В один прекрасный день ты станешь герцогиней Рутерфорд. И… — тут ее голос сорвался на крик, — тебе уже удалось выгнать Доминика из этого дома! Уэверли Холл теперь твой, так что не надо говорить мне, что ты сожалеешь!

Анна нахмурилась. Значит, Патрик рассказал сестре о дарственной. Жаль. Но ведь она сама просила его сохранять это в тайне.

— Ты права, Фелисити: я ни о чем не сожалею. А теперь… Знаешь, у меня сегодня много неотложных дел. По-моему, тебе следует уйти.

Но Фелисити не сдвинулась с места.

— Ты не перестаешь удивлять меня, Анна. Сначала ты изображала перед Домом распутницу, а теперь ведешь себя, как мужчина. Неудивительно, что он так быстро потерял к тебе интерес.

Анна вспыхнула. Слова Фелисити больно задели ее. Анна знала, что слишком далека от нынешнего идеала женственности. Пухлые голубоглазые блондинки вроде Фелисити больше привлекали мужчин — особенно те, которые умели искусно флиртовать. Анна понимала, что ее любовь к книгам и лошадям совсем не женская черта. Так же, как интерес к делам в имении и способность хорошо вести их. Но в одном Фелисити была, конечно, права: Анна не только некрасива, она еще и совсем неженственна. Может, в этом и кроется причина того, что Дом так надолго покинул ее и вернулся теперь только для того, чтобы зачать наследника?

Анна опустила голову, чтобы Фелисити не заметила, как она взволнована. Пусть даже кузина права — у Анны все равно нет причин жалеть себя: ее жизнь не так уж плоха, даже в отсутствие мужчины, которого она когда-то любила…

— Ты совсем не изменилась, — засмеялась Фелисити. — Все такая же неловкая, неуклюжая девчонка. Анну охватила злость, но внешне она осталась спокойна.

— Зато ты изменилась, Фелисити.

— Да, я теперь состоятельная вдова и считаюсь признанной красавицей.

Анна в этом и не сомневалась.

— Я знаю, ты не простила мне того, что произошло той ночью в саду, и что я вышла замуж за Дома. И понимаю, что ты не простишь никогда, хотя твоя собственная жизнь, как ты сама говоришь, устроилась весьма успешно. Но я очень бы хотела, чтобы между нами был мир.

Тонкие брови Фелисити изогнулись.

— Боже мой! Да почему бы мне не простить тебя, Анна? Ведь я вышла замуж за состоятельного человека, в то время как тебя бросил муж, дав всем понять, что женился на тебе только потому, что у него не было другого выхода! Все считают, что ты выманила его в сад и соблазнила, чтобы вынудить сделать тебе предложение. Все думают, что ты расчетливая американка, бессердечная соблазнительница, и только я одна знаю правду. Я знаю, ты беззаветно любила его с детства. Я знаю, в каком ты была отчаянии, когда он выбрал меня, а не тебя, как ты была убита, когда он бросил тебя на следующий день после свадьбы. Интересно, удосужился бы он вообще когда-нибудь вернуться, если бы не смерть Филипа? — Фелисити покачала головой и засмеялась. — Я не чувствую к тебе ничего, кроме жалости. Так что ты сама видишь, мне просто не за что тебя прощать.

Господи, ну почему Фелисити так жестока? Время нисколько не смягчило ее. Анне хотелось ответить кузине так же грубо, но она сдержалась и решила не вступать в унизительную перебранку.

И потом, если уж она смогла пережить бессердечность Дома, бросившего ее, то переживет и жалкие уколы Фелисити. Анна решительно набрала в легкие воздух.

— Фелисити, тебе пора уходить.

— Я подожду Доминика в особняке, — нагло заявила Фелисити.

— Он уехал верхом, и я понятия не имею, когда он вернется.

— Ничего, я подожду, — рассмеялась Фелисити. — Я выразила свои соболезнования Дому, но еще не утешила его как следует. Я ждала слишком долго.

Наконец Фелисити вышла. Анна опустилась в кресло и с силой сжала руками край стола. Фелисити даже не скрывает своих намерений. Теперь она вдова и томится по Дому.

Да, ее кузина явно собирается запрыгнуть к нему в постель, и Анна имела все основания полагать, что ей это удастся. Анна хорошо помнила слова Доминика. Он откровенно признался, что если она будет отвергать его, то сама же бросит в объятия другой женщины. Анна испугалась. Ее размеренная жизнь рушилась.