А я прохожу к шкафу — сегодня мне тоже есть чем заняться. Мне удалось за последнее время практически создать небольшую летопись семьи Берестовых. Без углубления в подробности, но довольно информативное фотодосье получилось.

Но самого главного я так и не выяснила — про девушку на фото. При всем расположении ко мне, Лев Петрович так ничего мне не рассказал про эту Тоню. Я пару раз пыталась вывести его на откровенность, но ничего не вышло.

Открываю очередную папку, перевязанную бечёвкой. Здесь, похоже, фотографии, сделанные до рождения Игоря и Димы. По крайней мере их нет на фото, а маленький Иван уже есть. Несколько снимков с отдыха в Ялте, немного семейных сцен на днях рождения.

Перебираю фотографии и вдруг среди них мелькнул конверт. Письмо из прошлого?

Беру его в руки — не распечатано! Письмо никто не читал. Обратного адреса нет, только адрес доставки в Новосибирске.

Сижу, как истукан, и тупо смотрю на конверт. Одна часть меня кричит — открой его, а вторая — отнеси Берестова старшему.

В конце концов резко рву край конверта. Внутри маленький листок бумаги и на нем всего две строчки: «Пришли мне ответ — получил ли ты письмо месяц назад! Я не могу рисковать и вновь доверять бумаге нашу тайну. А.»

Что значит «А.»? Антонина? И что за тайна? И кому адресовано письмо? На конверте только адрес, внутри нет обращения к кому-то!

Сижу и пытаюсь совладать с дыханием. Конечно, мой мозг уже составил картину — беременная Тоня пишет возлюбленному, что он скоро станет отцом. И кто он? Вот здесь мне становится нехорошо.

Вариантов у меня немного. Насколько я поняла из рассказов Льва Петровича, из Новосибирска они уехали, когда супруга была беременна Игорем. Если письмо попало в архив, то значит оно пришло, когда семья ещё жила в Новосибирске.

Предыдущее письмо было за месяц до этого. А значит есть, хоть и маленькая, все же вероятность, что оно тоже в из одной из этих папок.

Нетрудно догадаться, что я провела несколько часов, разбирая те папки, которые ещё не просматривались.

30. Анна

Я перетряхнула с десяток папок и ничего. Фотографии, различные инструкции для техники прошлого века, чеки тридцатилетней давности, детские рисунки и даже страницы, вырванные из книг — и ни одного конверта или просто рукописного листа.

Супруга Льва Петровича была очень запасливая — хранила практически все возможные бумажные свидетельства жизни семьи Берестовых. Но для чего чеки? Вероятно, что бы сдать технику, если она оказалась плохого качества. Другого объяснения не нахожу.

Папок ещё немало, но времени у меня сейчас уже нет. Придется отложить поиски до завтра. Я посмотрела на шкаф — там работы дней на пять ещё. И этих пяти дней у меня нет, так как до свадьбы нужно успеть доделать альбом, который просил оформить Лев Петрович.

Там осталось только согласовать с ним последнюю часть и отдать всё в печать. Но на это уйдет дня три, не меньше. А за два дня до свадьбы мне точно не дадут сюда забраться. Лев Петрович и так сетует, что вынужден меня, как он говорит, эксплуатировать. А невесте перед свадьбой точно поработать с архивом не позволят.

А правду сказать пока не могу, к сожалению. Опять смотрю на все эти папки — там где-то ответ на мой главный вопрос — кто я? Очень надеюсь, что это так и есть.

Звонок мобильного оторвал меня от мыслей про письмо. На экране вижу «Ириша», это моя подруга из Питера. Мы с ней не общались уже месяц, а сейчас, похоже, она звонит, так как увидела информацию о свадьбе в интернете. Или эти статьи, про которые мне Лена утром сообщила.

Беру трубку и бодро приветствую подругу:

— Привет, Ириш!

— Анька, зараза! Ты когда мне собиралась сообщить, что замуж выходишь⁈ — это вместо приветствия.

— Ирин, это не совсем то, что ты думаешь, — я не знала, как объяснить, не открывая тайны договора с Иваном, — я просто не знала, как сказать…

— Ань, обычно сказать — «ротом», как говорит моя племяшка. — Ира всегда полна юмора и оптимизма. — Что случилось? Почему я не в курсе?

— Ира, ты меня прости, не могу по телефону. Я тебе звонила пару раз, но телефон был вне доступа, — я знала, что мои отговорки только раззадорят подругу.

— Меня в стране не было три недели, а ты за это время успела жениха найти и свадьбу организовать! На тебя непохоже. — Ирина меня знала хорошо.

— Ирин, а ты сможешь приехать на свадьбу в Москву? — без надежды спросила я.

— Я думала, что и не пригласишь, — Ира явно смеялась, — премного благодарна, буду на свадьбе. Так понимаю, что по телефону ты мне ничего объяснять не станешь, поэтому приеду за день до твоего бракосочетания, поговорить нужно. Если что — отменим свадьбу. Если жених мне не понравится.

Ира была лучшим из людей, кто встречался мне в жизни. Смелая и добрая, она не раз помогала мне, спасая и от самой себя и от тяжелых обстоятельств. Вот о такой сестре можно только мечтать. У нее сейчас не самый лучший период, кафе своё она продала ещё весной, чтобы пролечить маму в Германии. Маму практически вылечила, а сама потеряла любимого мужчину.

Не выдержал он трудностей, слинял в жизнь попроще. А Иринка снова начала с нуля. С её оптимизмом это возможно, я бы так не смогла.

Так, думая об Ирине, я собралась на таинственное свидание с Иваном. Всё-таки мне нравится быть невестой Ивана, жмотом его точно не назовешь — заставил купить гардероб на все случаи жизни. Вот для поездки за город есть три комплекта одежды. Зачем мне столько? Но спорить было бесполезно. И здесь он проявил себя как властный мужчина.

Раньше меня такие пугали и вызывали возмущение, а теперь начинают нравится. Тут главное, чтобы у человека не было жестокости. И тогда властность становится плюсом. Это я теперь такие выводы делаю, на основе изучения конкретной личности. Ивана Берестова.

Телефон опять ожил. Теперь сообщение — «Жду во дворе». Вот и пример — ничего лишнего, никаких пустых слов, только по делу. Это же Иван-царевич нашего времени, что с него взять? Хотя, я опять забыла про договор, каюсь.

Выбегаю во двор и, щурясь на солнце смотрю в сторону ворот. И вдруг, чувствую, что кто-то стоит позади меня. Поворачиваюсь… и передо мной букет цветов. Цветы очень нежные и милые, как мне всегда и нравились.

Поднимаю глаза. Иван