Это ужаснуло Петра, потому что многие из этих животных были нечистыми, в соответствии с иудейской традицией, и закон запрещал их употребление в пищу. Однако видение и приказ повторились трижды. Затем Петру было сказано, что его ищут трое мужчин и что он должен отправиться с ними, «не сомневаясь» (Деяния, 10:20).

Благодаря одному из тех случайных совпадений, которые так часто встречаются в Деяниях апостолов, Петр спустился вниз и встретился с посланцами Корнилия. Когда он прибыл с ними в место расположения центуриона в Кесарии, Корнилий принял его как посла божественной воли. Относительно своего видения Петр сказал: «Бог открыл мне, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым» (Деяния 10:28). Он начал проповедовать учение Христа язычникам, собравшимся в доме центуриона, и по мере того как апостол говорил, «Дух Святый сошел на всех, слушавших слово» (Деяния 10:44), Петр решил, что нельзя отказывать в водном крещении тем, кто получил Святого Духа (Деяния 10:47). Корнилий стал первым язычником, принявшим христианское крещение.

Три столетия спустя видение римского императора, облеченное в форму сна, превратило христианство в религию Запада. Великий историк описал этот эпизод как «странное стечение обстоятельств, навсегда изменившее ход истории человечества» [38].

В 312 году Римская империя была разделена между четырьмя тетрархами – старшими и младшими императорами Востока и Запада. Константин преодолел Альпы во главе армии, куда входили легионы из Великобритании, которыми в прошлом командовал его отец Констанций. Подданные Константина провозгласили его «Августом» (старшим императором) Запада. На протяжении всего маршрута язычники встречали его с великими почестями. Он двигался по направлению к Риму, где в то время у власти находился захватчик Максенций, одержавший в течение последних пяти лет победу над двумя другими претендентами. Этот город считался практически неприступным благодаря своим высоким стенам.

Во время похода Константина на юг из Милана по Виа Фламиния ему было видение и вещий сон. Об этом повествуют два христианских апологета Лактанций и Евсевий.

Сочиняя свое произведение через четыре года после указанных событий, Лактанций, будущий наставник сына Константина, отмечал, что Константин видел сон «накануне сражения» и в этом сне ему было приказано начертать «священный знак Божий» на щитах своих солдат. Историк Робин Лейн Фокс утверждает, что этим знаком была ставрограмма, вертикальный крест с петлей наверху; данная информация появляется в христианских летописях с 200-го года [39].

Описывая смерть Константина (через двадцать пять лет после того, как ему было видение), глава церкви и историк Евсевий заявляет, что слышал собственный рассказ императора о случившемся, когда тот находился на смертном одре. Согласно свидетельству Евсевия, Константин обратился за божественной поддержкой в то время, как его враги в Риме произносили языческие заклинания и совершали жертвоприношения. Он молился верховному божеству и просил его показаться и «протянуть руку помощи» [40].

Во время похода Константин и «все воины» увидели «знамение креста» в полуденном небе, на котором было начертано «С этим знаком победишь». Латинский вариант этой фразы – in hoc signo vinces – сегодня известен как девиз братства, но тогда слова, увиденные Константином и его солдатами, были на греческом языке: en touto nika. Константин лег спать, продолжая размышлять над значением этих слов. В ту ночь в ослепительном блеске ему явился юноша с изображением того же самого символа. Юноша приказал ему «использовать это изображение в схватке с врагом» [41]. Прислушавшись к мнению одного из своих подданных, испанского епископа Оссия, Константин счел, что этим человеком был Христос.

Константин приказал своему мастеру изготовить образец увиденного им креста. Это был не страстной и не равносторонний крест, а христограмма, состоящая из перекрещивающихся греческих букв Х и Р; впоследствии эти символы стали первыми буквами греческого слова «Христос». Однако сама христограмма во времена Константина приобрела большую известность в качестве аббревиатуры, использовавшейся писцами для обозначения слова chreston, «хороший», которое указывало на особенно важное место в тексте [42].

Константин изложил Евсевию свое личное понимание этого изображения, которое украшалось золотом и драгоценными камнями, а также портретами императора и его детей – несомненно, на протяжении многих лет после увиденного Константином сна изображению придавали все более изысканный вид. В своем первом варианте, скорее всего, это был простой деревянный крест [43].

Хотя Максенций удерживал двух своих предыдущих противников на расстоянии, оставаясь в безопасности за огромными стенами Рима, в этот раз он по совершенно необъяснимым причинам – если только вы не верите в божественное вмешательство – вывел свои войска из надежного укрытия и пересек реку Тибр, чтобы сразиться с Константином лицом к лицу. После своего поражения он утонул вблизи Милвианского моста, упав в воду в тяжелых доспехах или бросившись в реку, чтобы избежать позора.

Для Константина и его современников «лучшим доказательством существования Бога послужила оказанная им защита» [44]. Константин освободил христианское духовенство от уплаты налогов, что являлось очень большой привилегией, доступной лишь отдельным людям и некоторым египетским жрецам. Он объяснил это тем, что от христианских священников напрямую зависела безопасность государства.

Степень обращения императора в новую веру стала предметом горячих дискуссий. Некоторые даже предполагали, что он не вполне понимал разницу между Христом и богом солнца Гелиосом. В 324 году на новых монетах, отпечатанных в Антиохии в честь победы Константина над Лицинием, император был изображен получающим силу от бога солнца, который был назван его спутником, «товарищем» или гением его души. После того как молния ударила в Колизей в 320 году, были проведены языческие обряды ворожбы, и Константин приказал их повторить, если молния вновь ударит в какое-нибудь общественное здание. Император продолжал называть себя старшим понтификом и откладывал свое крещение до самой смерти.

Лейн Фокс противопоставляет этим монетам слова проповеди. Эта проповедь – «Молитва к святым», которую Евсевий приложил к своему описанию биографии Константина – объединяет языческие литературные произведения и ссылки из Библии в апологию христианства. Лейн Фокс сравнил эту проповедь с датированными примерно тем же временем письмами императора и сделал вывод о том, что ее автором был Константин. При этом Лейн Фокс в качестве косвенного доказательства ссылается на то, что написание проповеди было приурочено к празднованию Пасхи 324 года на церковном соборе в Антиохии [45].

Независимо от личного отношения Константина к христианству и его знания Священного Писания, у нас не возникает никаких сомнений в том, что он с необычайной щедростью покровительствовал церкви, поддерживал епископов в их борьбе против ереси и стремился поставить католическую церковь во главе всех религиозных учений империи. Император не запрещал исповедовать старые культы – подавляющее большинство его солдат все еще оставались язычниками. Однако в течение нескольких лет, как раз в период преследованиий христиан со стороны Диоклетиана[12], он способствовал продвижению интересов церкви до такого уровня, что христианство достигло статуса официальной религии Римской империи и стало оказывать монопольное влияние на духовную жизнь людей.