– А кто это там стоит? – крикнул Валька. – Что это за писаная красавица?

Рыжий посмотрел из-под козырька и спросил, кривляясь:

– Игде, игде?

– Ребята, да она нас не замечает! – возмущенно закричал Лохматый, потрясая кулаками. – Какая гордая!..

– Леночка, это же мы, твои одноклассники! – пропела Шмакова.

– А мы ей сделаем больно! Мы же вооружены… – Валька вытащил из кармана стеклянную трубочку, набил ее горохом. – «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», – пропел он, прицелился и выстрелил.

Ленка схватилась за щеку – ей показалось, что ее ужалила пчела.

– Заметила! – удовлетворенно хмыкнул Лохматый.

Ленка стояла как пригвожденная у белой стены парикмахерской, а Валька преспокойно ее расстреливал… в нос, в щеку, в губы!..

Ей хотелось зареветь от боли и обиды, но она почему-то продолжала неподвижно стоять, непроизвольно хватаясь за места, куда попадали горошины.

А всем от этого было смешно, что она, как заводной человечек, которого дергали за ниточки, делала самые неожиданные и резкие движения.

Дверь парикмахерской снова хлопнула, и на пороге появилась тетя Клава. Ее лицо было полно гнева. Она увидела своего сына, своего Толика, и хотела ему высказать то, что у нее накипело в душе: такой-сякой, хулиган, сбежал в кино, не попал в Москву, – но слова не успели сорваться с ее губ, потому что очередная порция горошин, предназначенная для Ленки, больно уколола тетю Клаву в руку.

– Ты что хулиганишь? – набросилась она на Вальку. – Ах ты шпана бессовестная!

– Тетя Клава, я не в вас, – оправдывался Валька, увертываясь от тети Клавы. – Я в нее! – Он показал на Ленку: – Она змея. Нашипела!

– Ничего не понимаю, – все еще раздраженно сказала тетя Клава. – Что у вас происходит?

– Она гадина, а ты делаешь ей прически! – закричал Рыжий и хотел садануть Ленку.

– Ты что?! – Тетя Клава была в ужасе. – Толик!.. – Она схватила сына за руку.

– Не мешай нам! – Рыжий вырвался из рук матери.

– Мы же просто играем! – улыбаясь, объяснил Валька. – Тетя Клава!

Валька и Лохматый схватили Ленку и потащили ее куда-то в сторону. Ленка упиралась. Она боялась уходить от тети Клавы.

– Подымите ее! – приказала Железная Кнопка.

– И несите как принцессу! Она же у нас красавица! – Шмакова засмеялась. – Рот до ушей, хоть завязочки пришей! – Крикнула Попову: – А ты чего застыл?

Попов бросился на помощь Лохматому и Вальке, и они пытались втроем поднять Ленку.

Та отчаянно сопротивлялась, и колечки волос метались и прыгали у нее на голове.

– Димка-а-а! – сорвалась Ленка.

Она закричала таким же истошным голосом, как на игрушечной фабрике, когда испугалась их звериных масок. Но на этот раз на ее отчаянный и печальный зов Димка не откликнулся.

– А ну оставьте ее! – решительно вмешалась тетя Клава, расталкивая ребят. – Что за дурацкие игры! Вы ей прическу испортите!

И вдруг Васильев бросился на помощь тете Клаве – откуда сила взялась! – раскидал в разные стороны Лохматого, Рыжего, Вальку и Попова и с криком: «Девчонок не бить!» – вырвал Ленку из рук ребят.

Ленка оттолкнула Шмакову, которая стояла у нее на дороге, и побежала… Пересекла площадь и скрылась за углом.

Все остальное произошло в одно мгновение. Лохматый сбил с ног Васильева. Миронова бросилась вдогонку за Ленкой, а остальные с криком и свистом унеслись за нею.

– Толик! – закричала тетя Клава. – Вернись!.. Толик!..

Но Толик, конечно, не вернулся, увлекаемый злым ветром погони.

Тетя Клава печально покачала головой:

– Вот несчастье, не попали в Москву. Поди попробуй пойми их. Кто прав, кто виноват?.. – Она посмотрела на Васильева. – Ты не знаешь, за что они так на нее?

– Не знаю, – мрачно ответил Васильев, отряхиваясь после падения.

– Я так и думала… Вы все всегда ничего не знаете. – Тетя Клава скрылась в парикмахерской.

И тут вновь появился Димка… и увидел Васильева.

– А где остальные? – спросил он, едва отдышавшись.

– Остальные?.. Известно где. Бессольцеву погнали.

– Погнали?.. Эх, черт, не успел я, – сказал Димка. – А то у меня был к ним один разговор…

– Про Бессольцеву? – спросил Васильев.

– Про нее, – небрежно и самоуверенно ответил Димка. – Я бы им все карты перепутал.

– А что хотел сказать? – заинтересовался Васильев.

– Пока секрет. – Димка победно ухмыльнулся.

– Значит, ты ей поможешь? – обрадовался Васильев.

– Конечно, помогу, – кивнул Димка.

– Неужели она предатель? – Васильев в сильном волнении посмотрел на Димку.

– А ты не веришь? – осторожно спросил Димка.

– Факты – вещь упрямая, – ответил Васильев. – Но я все равно почему-то не верю.

– Она тебе нравится? – вдруг спросил Димка.

Васильев смутился – круглые большие глаза за толстыми стеклами очков отвернулись в сторону.

– Молчишь? – продолжал Димка. – Значит, нравится.

– Миронова чокнулась: раз виноват, то расплата. Лохматый рубит, как гильотина.

– И чего они на нее так взъелись? – осторожно спросил Димка.

– Не на нее, а на предателя. Они никому бы этого не простили. – Васильев криво усмехнулся: – Даже тебе!

– Ну, я-то их не боюсь, – ответил Димка и вдруг почему-то добавил: – Послушай, Васильев, а может, ей лучше уехать?

– Уехать? – Васильеву это предложение явно не понравилось. – Совсем?!

– Ну ты даешь… – сказал Димка. – Человек погибает, а тебе, видишь ли, расставаться с нею неохота. – Он замолчал, задумался. – Я бы ей обязательно об этом сказал. Но мне неудобно… Слушай, Васильев, сделай это ты! Надо же ее выручить.

– Вот дура! – сказал Васильев. – Ну зачем она это сделала? – Он посмотрел на Сомова: – Ну зачем?!

В это время издалека, откуда-то сверху, из чистого, прозрачного высокого неба, какое бывает только в сухой погожий осенний день, донесся крик:

– Чу-че-ло!

– Пре-да-тель!..

Димка и Васильев переглянулись.

– Мы здесь сидим, беседуем… А ее, может, там колотят! – вдруг крикнул Димка и бросился бежать.

Васильев сорвался за ним следом.