— Представляете, барышня, каково это было для Моргана? Меня не было с ним рядом, когда нашел он наконец бедняжку Пенелопу, которую всегда так любил! Может, оно и к лучшему, что мерзавец Уинстон не попался тогда ему на пути. Морган бы его придушил голыми руками! И разве можно его за это осудить? Да такого негодяя следовало бы привязать к лошадиному стремени и пустить лошадь вскачь!

— А где он был, этот Уинстон?

— Каролинских бобов, Каролинских бобов! — проскрипела птица.

— Тише ты, — ласково сказал ей Барни. — Я тебя покормлю, только чуток попозже. — Он поудобнее усадил любимицу на плече. — Уинстон прознал, что Морган его разыскивает, и дал деру. Никому не было известно, где он прячется. Так что Морган забрал сестру и отправил ее на остров, где за ней присматривали. Там-то она и померла.

— А Уинстон?

— Морган его настиг через год после ее смерти. Он уже успел к тому времени разорить мерзавца и чуть было его не прикончил.

— Но тому удалось ускользнуть? — с замирающим сердцем спросила Серенити.

— Понимаете, мисс, Морган в последнюю минуту сообразил, что лучше оставить этого ублю… Прошу прощения, этого мерзавца на растерзание его кредиторам. Но стоило ему повернуться к Уинстону спиной, как тот на него бросился. Капитан, тот успел себя защитить и после взял над ним верх. Ухлопал этого злодея.

Они умолкли. Каждый погрузился в свои мысли. Тишину нарушали лишь рев ветра, шум волн и скрип корабельных снастей. Снова блеснула молния, и Пести опять потребовала каролинских бобов.

Серенити взглянула на потолок. Интересно, где сейчас Морган? Какая у него, оказывается, трагическая судьба! Он остался совсем один на белом свете. Как несправедливо, что у человека таких редких достоинств — смелого, честного, мужественного — нет близких, нет никого, кто любил бы его беззаветно и преданно, как он того заслуживает!

Но тут у нее мелькнула мысль: да полноте, а способен ли он после стольких потерь сам полюбить хоть кого-нибудь, оценить доброе, к себе отношение, привязанность, страсть?

Джейк и Морган плечом к плечу стояли у руля, стараясь вопреки шторму не сбиться с курса. Но разумеется, это было невозможно — небо заволокли тучи, и ориентироваться по звездам они не могли. К тому же корабль швыряло из стороны в сторону, как щепку.

— Шел бы ты вниз да отдохнул бы! — крикнул Джейк. — Я отстою первую вахту.

— Нет уж, я пока еще капитан и первую вахту никому не уступлю.

Джейк понимающе рассмеялся:

— Ясно! Команда, видно, не слишком в тебе нуждается, если ты готов тут торчать, рискуя свалиться с ног от усталости и очутиться за бортом. Спорить не стану. Но ведь вдобавок ты не желаешь оставлять меня одного, без присмотра. Иначе мало ли какие мысли придут мне в голову. Касательно твоей гостьи.

Несмотря на серьезность ситуации, в которой они находились, Морган не мог сдержать усмешку.

— Ладно, оставайся, коли уж так хочешь. Я тебя сменю через час.

— Не забудь захватить с собой бутылку рому, — напутствовал его Джейк.

Кивнув, Морган поспешил к лесенке, что вела вниз. В ушах его не смолкал рев волн, к тому же он продрог до костей под холодным ветром. Еле живой от усталости, он открыл дверь своей каюты.

Серенити вскинула голову и едва не вскрикнула от неожиданности: в дверях показался Морган. Но в каком виде! С его мокрых волос стекала вода, одежда прилипла к телу. Сжав зубы, он неуверенно добрел до середины комнаты. Его бил озноб.

Она спрыгнула с кровати и заботливо укутала его теплым покрывалом.

— Вы уж о нем тут позаботьтесь, барышня! — сказал Барни, проворно поднимаясь на ноги. — А я пока сбегаю за едой и элем.

— Господи, капитан! — с тревогой произнесла Сере-нити. — У вас такой вид, будто вы сражались с самим Посейдоном!

Морган ничего на это не ответил. Она помогла ему добраться до стула, с которого только что встал Барни.

— Не пытайтесь говорить, отдохните, — улыбнулась она и, подойдя к сундуку, подняла крышку. — Сейчас я достану вам сухое платье. Вы переоденетесь и сразу почувствуете себя лучше.

Она быстро вытащила из сундука рубаху, панталоны и камзол и поспешила к нему. Морган вытирал волосы краем покрывала.

— Я и в самом деле чувствую себя так, будто выдержал битву с Посейдоном, — хрипло проговорил он с вымученной улыбкой.

Косица его расплелась, и влажные волосы окружили голову ореолом кудрей. Это сделало его похожим на очаровательного ребенка. Сходство было бы полным, если бы не суровые складки у губ, выдававшие человека, всякого на своем веку повидавшего и изведавшего множество лишений.

— Вам надо поскорее снять мокрую одежду, иначе вы подхватите простуду. — Она помогла ему стянуть камзол и осознала, что раздевает мужчину, лишь когда совместными усилиями они сняли с него рубаху.

Но не просто мужчину, а красавца, каких свет не видывал! Чьи развитые мускулы перекатывались под влажной смуглой кожей, как пушечные ядра. Мускулы, при виде которых ее бросило в жар. Серенити оцепенела, не в силах отвести от него глаз.

Морган потянулся за сухой рубахой, которую она держала в руках. И имел неосторожность взглянуть ей в лицо. Глаза ее горели желанием — в их глубинах поблескивали золотые и синие искры.

И тело его вмиг ожило, усталости как не бывало. Он вспомнил волшебный вкус ее поцелуя. Волнующий аромат ее дыхания. Словно наяву ощутил прикосновение ее ладоней к своей спине.

Позабыв обо всем на свете, он потянулся к ней.

— А вот и ужин подоспел! — весело выкрикнул появившийся в дверях Барни.

Серенити захлопала глазами. К щекам ее прилила кровь. Боже, ведь мгновение назад они чуть было не…

Неужто она была готова позволить полуголому мужчине поцеловать себя?

«Вот именно».

А после, после допустить…

«Ну уж нет, — возразил внутренний голос. — Ты для этого чересчур рассудительна, слишком респектабельна».

Но так ли это на самом деле?

С отчаянно бьющимся сердцем она протянула Моргану сухое платье.

— Я пока выйду за дверь.

Морган, едва удерживаясь от ругательств, вскочил на ноги. Покрывало свалилось на пол.

— Знаешь, Барни, — прошипел он сквозь зубы, — я иногда по-настоящему жалею, что не оставил тебя на «Джимини Блай».

У Барни задрожал подбородок.

— Что я такого сделал, капитан?

«Ты заявился сюда в самый неподходящий момент и помешал мне осуществить то, чего я так жаждал».

Протяжно вздохнув, Морган переоделся в сухие панталоны и камзол.

— Ничего. Ровным счетом ничего. И я за это должен тебя благодарить. Вот так-то.